Леший

Одна поповна, не спросясь ни отца, ни матери, пошла в лес гулять и пропала без вести. Прошло три года. В этом самом селе, где жили ее родители, был смелый охотник: каждый божий день ходил с собакой да с ружьем  по дремучим лесам.

Раз идет он по лесу, вдруг собака его залаяла, и песья шерсть на ней щетиною встала. Смотрит охотник, а пе­ред ним на лесной тропинке лежит колода, на колоде мужик сидит, лапоть ковыряет, подковырнет лапоть, да на месяц и погрозит:

—  Свети, свети, ясен месяц!

Дивно стало охотнику; отчего так, думает, собою мужик — еще молодец, а волосом как лунь сед? Только подумал это, а он словно мысль его угадал:

—  Оттого, — говорит, — я и сед, что чертов дед! Тут охотник и смекнул, что перед ним не простой мужик, а леший; нацелился ружьем — бац! — и угодил ему в самое брюхо. Леший застонал, повалился было через колоду, да тотчас же привстал и потащился в чащу. Следом за ним побежала собака, а за собакою охотник пошел.

Шел, шел и добрел до горы; в той горе расщелина, в расщелине избушка стоит. Входит в избушку, смотрит: леший на лавке валяется — совсем издох, а возле него сидит девица да горько плачет:

—  Кто теперь меня поить-кормить будет!

—  Здравствуй, красная девица, — говорит ей охотник, — скажи, чья ты и откудова?

—  Ах, добрый молодец! Я и сама не ведаю, словно я и вольного света не видала и отца с матерью не знавала.

—  Ну, собирайся скорей! Я тебя выведу на святую Русь.

Взял ее с собою и повел из лесу; идет да по деревьям все метки кладет. А эта девица была лешим унесена, прожила у него целые три года, вся-то обносилась, оборвалась.

Пришли в село; охотник стал выспрашивать: не пропадала ли у кого девка? Выискался поп.

—  Это, — говорит, — моя дочка! Прибежала попадья:

—  Дитятко ты мое милое! Где ты была столько вре­мени? Не чаяла тебя и видеть больше!

А дочь смотрит, только глазами хлопает — ничего не понимает, да уж после стала помаленьку приходить в себя...

Поп с попадьей выдали ее замуж за того охотника и наградили его всяким добром. Стали было искать избушку, в которой она проживала у лешего; долго плутали по лесу, только не нашли.

Из сборника «Русские народные сказки», под редакцией И. Киндер

Дал ему другой ковш выпить:

—  А теперь много ли силы?

—  Да если б была палица во сто пудов, я б ее выше облаков подбросил!

Зачерпнул ему третий ковш:

—  А теперь какова твоя сила?

—  Да если бы утвердить столб от земли до неба, я бы всю вселенную повернул!

Леший зачерпнул воды из другого чана и подал королевичу; королевич выпил — и поубавилось у него силы кабы на седьмую часть.

После этого вывел его леший на крыльцо, свистнул молодецким посвистом; отколь ни взял­ся — вороной конь бежит, земля дрожит, из ноз­дрей пламя, из ушей дым столбом, из-под копыт искры сыплются. Прибежал к крыльцу и пал на ко­ленки.

—  Вот тебе конь!

Дал ему еще палицу-буявицу да плеть шел­ковую.

Выехал королевич на своем вороном коне супротив рати неприятельской; смотрит, а дядька его на березу взлез, сидит да от страху трясется. Королевич стегнул его плеткою раз-другой и по­летел на вражее воинство; много воинов мечом прирубил, еще больше конем притоптал, самому Идолищу семь голов снес.

А царевна все это видела: не утерпела, чтоб не посмотреть в зеркальце, кому она достанется.

Тотчас выехала навстречу, спрашивает короле­вича:

—  Чем себя поблагодарить велишь?

—  Поцелуй меня, красна девица!

Царевна не устыдилася, прижала его к ретиву сердцу и громко-громко поцеловала, так что все войско услышало.

Королевич ударил коня — и был таков!

Вернулся домой и сидит в своей горенке, словно и на сражении не был, а дядька всем хвастает, всем рассказывает:

—  Это я был, я Идолище победил!

Царь встретил его с большим почетом, сговорил за него свою дочь и задал великий пир.

Только царевна не будь глупа — возьми да и скажись, что у ней головушка болит, ретивое ще­мит.  Как быть, что делать нареченному зятю?

—  Батюшка, — говорит он царю, — дай мне ко­рабль, я поеду за лекарствами для своей невесты, да прикажи и конюху со мною ехать: я ведь больно к нему привык!

Царь послушался, дал ему корабль и конюха.

Вот они и поехали; близко ли, далеко ли от­плыли — дядька приказал сшить куль, посадить в него конюха и пустить в воду.

Царевна глянула в зеркальце, видит — беда! Се­ла в коляску — и поскорей к морю, а на берегу уж леший сидит да невод вяжет.

—  Мужичок! Помоги моему горю: злой дядька королевича утопил.

—  Изволь, красна девица! Вот и невод готов! Приложи-ка сама к нему белые ручки.

Вот царевна запустила невод в глубокое море, вытащила королевича и повезла с собою, а дома все дочиста отцу рассказала.

Сейчас веселым пирком да и за свадебку: у ца­ря ни мед варить, ни вино курить — всего вдоволь!

А дядька накупил разных снадобий и воротился назад: входит во дворец, а тут его и схватили.

Свадьба королевича была веселая. И я там был, мед-пиво пил, по усам текло, а в рот не попало.

Из сборника А.Н. Афанасьева «Народные русские сказки», в обработке В.П. Аникина

Королевич и его дядька

Жил-был король, у него был сын-подросток. Королевич был всем хо­рош — и лицом и нравом, да отец-то его плох: все его корысть мучила, как бы лишний барыш взять да побольше оброку сорвать.

Увидел король раз старика с соболями, с ку­ницами, с бобрами, с лисицами:

—  Стой, старик! Откудова ты?

—  Родом из такой-то деревни, батюшка, а ныне служу у лешего.

—  А как вы зверей ловите?

—  Да леший наставит петли-лесы, зверь глуп — и попадет.

—  Ну,  слушай,   старик!  Я  тебя  вином напою и денег дам: укажи мне, где лесы ставите?

Старик соблазнился и указал. Король тотчас же велел лешего поймать и в железный столб заковать, а в его  заповедных лесах свои лесы поделал.

Вот сидит леший в железном столбе да в око­шечко поглядывает, а тот столб в саду стоял. Вышел королевич с бабками, с мамками, с верными служанками погулять по саду; идет мимо столба, а леший кричит ему:

—  Королевское дитя! Выпусти меня: я тебе сам пригожусь.

Пожалел королевич лешего:

—  Да как же я тебя выпущу?

—  А пойди к своей матери, улучи минуту, вы­тащи ключ у ней из кармана да меня и выпусти.

Королевич так и сделал: вытащил ключ из кар­мана у матери, прибежал в сад, сделал себе стрел­ку, положил на тугой лук и пустил ее далеко-дале­ко, а сам кричит, чтоб мамки и няньки ловили стре­лу; мамки и няньки разбежалися, в это время коро­левич отпер железный столб и высвободил лешего.

Пошел леший рвать королевские лесы!

Видит король, что звери больше не попадаются, осерчал и напустился на свою жену: зачем ключ давала, лешего выпускала? И созвал король бояр, генералов и думных людей, как они присудят: го­лову ли ей на плахе снять али в ссылку сослать?

Плохо пришлось королевичу — жаль родную мать, и признался он отцу, что это его вина: вот так-то и так-то все дело было.

Взгоревался король: что ему с сыном делать? Казнить нельзя. Присудили отпустить на все че­тыре стороны, на все ветры полуденные, на все вьюги зимние, на все вихри осенние; дали ему котомку и одного дядьку.

Вышел королевич с дядькою в чистое поле. Шли они близко ли, далеко ли, низко ли, высоко ли — и увидали колодезь. Говорит королевич дядьке:

—  Ступай за водою!

—  Нейду! — отвечает дядька.

Пошли дальше, шли, шли — опять колодезь.

—  Ступай принеси воды! Мне пить хочется, — просит дядьку королевский сын в другой раз.

—  Нейду! — говорит дядька.

Вот еще шли, шли — попадается третий коло­дезь, дядька опять нейдет, и пошел за водою сам королевич.

Спустился в колодезь, а дядька захлопнул его крышкою и говорит:

—  Не выпущу! Будь ты слугой, а я — коро­левичем.

Нечего делать, королевич согласился. Потом поменялись они платьями и отправились дальше.

Вот пришли они в иное государство, идут к ца­рю во дворец — дядька впереди, а королевич по­зади.

Стал дядька жить у того царя в гостях: и ест и пьет с ним за одним столом. Вот и говорит дядька царю:

—  Ваше царское величество! Возьмите моего слугу хоть на кухню.

Взяли королевича на кухню, заставляют его дрова носить, кастрюли чистить.

Немного прошло времени — выучился короле­вич готовить кушанья лучше царских поваров.

Узнал про то государь, полюбил его и стал дарить золотом. Поварам показалось обидно, и ста­ли они искать случая, как бы извести его.