Хитрая перепелка
Было ли не было, жила одна сорока.
На самой верхушке дерева свила она гнездо и вывела пять птенцов.
Только птенцы научились летать, как об этом проведала лиса.
Пришла она под то самое дерево и заговорила:
— Эй, сорока, бросишь одного птенца — хорошо, не бросишь — я дерево с корнем выдерну, высосу из тебя твою красную кровь, съем тебя, а косточки твои сгрызу и тебя и всех твоих птенцов истреблю, уничтожу.
Перепугалась бедная сорока и, горько плача, вытолкнула из гнезда одного птенчика.
Лисица схватила его и побежала по своим делам.
Утром лиса проголодалась, снова пришла под дерево и начала, как вчера, угрожать:
— Эй, сорока, бросишь одного птенца — хорошо, не бросишь — я дерево с корнем выдерну, высосу из тебя твою красную кровь, съем тебя, а косточки твои сгрызу, и тебя и всех твоих птенцов истреблю, уничтожу.
Испугалась сорока и, в надежде, что спасутся остальные птенцы, отдала лисе еще одного птенца, который был ей дороже глаза.
Лисица схватила второго птенца и убежала по своим делам.
Сердце, если загорится, не погаснет. Пришла лиса к дереву и на третий день, и на четвертый.
За четыре дня лиса съела четырех птенцов сороки.
Осталась сорока с одним птенцом. Сидела она на дереве и плакала.
Вдруг прилетела перепелка. Увидела она, что сорока плачет, и спросила:
— Эй, сорока, в чем дело?
Сорока рассказала о своем горе. Перепелка очень удивилась и посоветовала:
— Если к тебе опять придет лиса и скажет: «Эй, сорока, бросишь одного птенца — хорошо, не бросишь — я дерево с корнем выдерну...»— и начнет тебе угрожать, ты ей ответь: «Если хочешь — выдергивай, если хочешь — кровь соси, если хочешь — косточки мои сгрызи». Не бросай -только ей своего последнего птенца.
Едва перепелка улетела, явилась лиса. И давай угрожать, как и прежде.
Сорока ответила:
— Если хочешь выдергивать дерево — выдергивай, если хочешь сосать кровь — соси. Теперь я тебя'не боюсь.
Тут лиса удивилась и сказала:
— Э, сорока, кто это тебя научил таким словам? Сорока ответила:
— Этому меня научила перепелка.
Лиса посидела под деревом, посидела. Видит, сорока ее не боится, и побежала разыскивать перепелку. А перепелка полетела на большой луг, забралась в траву и заснула. Лиса нашла ее, подкралась и ловко поймала.
Перепелка спросила:
— Эй, лиса, что ты хочешь со мной делать?
Лиса ответила:
- Ты научила сороку не отдавать мне последнего птенца! Теперь я съем тебя!
Перепелка сказала лисе:
— Я же маленькая. Даже если съешь меня, останешься голодная. Во мне и с мизинец нет мяса. Если ты меня не съешь, я тебя хорошенько накормлю.
— Как же ты меня накормишь?
Перепелка ответила:
— Сегодня в соседнем кишлаке свадьба. Мы пойдем на большую дорогу, ты спрячешься в траву на обочине. Когда по дороге пойдут женщины с узлами, полными еды, я побегу перед ними и стану жалобно пищать. Женщины, увидав меня, скажут: «Вот смотрите, перепелка!»— положат на землю узлы и станут меня ловить. Я потихоньку буду бежать по дороге и все уводить их дальше и дальше. А ты не зевай.
Лиса обрадовалась.
Вышли они вместе с перепелкой на большую дорогу. Лиса спрягалась. Тут и в самом деле появились женщины с узлами на головах. Шли они на свадьбу. А в узлах несли лепешки и вареное мясо. Умная перепелка побежала по дороге и жалобно закричала. Одна из женщин сказала:
— Смотрите, перепелка!
Другая заметила:
— У моего сыночка перепелка улетела. Он каждый день надоедает, просит купить ему перепелку. Давайте поймаем ее. Похоже, что эта перепелка не может летать.
Женщины положили на землю узлы и бросились ловить перепелку.
Сначала умная перепелка бежала рысцой, но не быстро, вконец раззадорила женщин и увела их далеко. Тут она вспорхнула и улетела, а лиса кинулась к узлам, наелась хлеба и мяса и спокойно пошла восвояси.
Видит, летит перепелка.
— Эй,— закричала лиса,— ты слишком перекормила меня, я совсем объелась. Даже ходить трудно. Теперь посмеши, повесели меня.
Тогда перепелка подлетела к старухе, которая доила корову, и села корове на рога.
Старуха увидела перепелку и позвала мужа. Старик нацелился и бросил в нее палкой, но только сломал корове один рог, а перепелка улетела. Корова шарахнулась и перевернула ведро: надоенное старухой молоко пролилось.
Лиса смотрела и смеялась до слез. Перепелка улетела, даже не попрощавшись.
Наутро лиса опять пошла искать перепелку. Перепелка паслась на лугу — собирала семена трав и пела. Если бы она не пела, лиса ее до вечера не нашла бы.
— Сегодня тоже накорми меня и повесели,— приказала лиса,— а не то я тебя съем.
Перепелка подумала: «Пора избавиться от этой надоедливой лисы. Опасный она враг, если поймает меня, конечно, съест». Вслух она сказала:
— Хорошо, и сегодня тебя накормлю, но вот бе да: поблизости нет нигде свадьбы, поэтому по дороге женщины с узлами не пойдут. Недалеко от кишлака я видела кусок мяса, лучше поведу я тебя туда.
Лиса согласилась.
Шли они, шли. Видит лиса: лежит кусок мяса, и сразу схватила его.
Щелк! Капкан захлопнулся, и лиса издохла.
Так перепелка избавилась сама и избавила сороку от надоедливой и кровожадной лисы.
Пастухи же, обнаружив в капкане лису, очень обрадовались, потому что из ее шкуры можно сделать очень хорошую шапку.
Узбекские народные сказки. В 2-х томах. Том I. // Перевод с узбекского. Сост. М.Афзалов, X.Расулов, З.Хусаинова. Изд-во «Литература и искусство», 1972 — с. 584
Олень и тыквянка
Был ли не был, голодный ли сытый, жил один олень. Тот олень на склоне горы имел в пещере логовище. Проходил мимо какой-то человек и повесил на дерево, у входа в логово, сухую тыквянку. И днем стучала тыквянка и ночью. С того дня, как была подвешена на дерево га тыквянка, олень не смел выходить из логова.
Каждое утро олень подходил к выходу из пещеры, но, услыхав стук, забивался в самый дальний угол логова, думая: «Не иначе, это охотник!»
Дней десять олень не выходил из логова и от голода совсем обессилел.
Наконец он решил: «Чем умирать от голода, лучше погибнуть от руки охотника. По крайней мере, умирая, увижу белый свет».
Тихонько подошел он к выходу, посмотрел — и видит, что подвешенная на дерево тыквянка раскачивается ветром, трещит и стучит: «трр-тук, трр-тук!»
«Э, да это тыквянка все дело портит,— рассердился олень.— Сниму-ка я ее с дерева и разделаюсь с ней».
Снял олень рогами тыквянку с дерева, при-вязал к своему хвосту и начал бегать и бить тыквянкой по скалам, по камням, по деревьям. Бегал олень, бегал — и устал.
— Теперь я тебя, тыквянка, потоплю,— сказал олень, подошел к роднику и хвост с тыквянкой сунул в родник. Тыквянка наполнилась водой и потащила оленя ко дну.
Испугался олень, уперся в берег ногами и давай плакать: «Душенька тыквяночка, друг мой, отпусти меня». И вдруг хвост у него оборвался, а тыквянка утонула.
Отошел в сторону от родника олень и стал сокрушаться:
— Ох, если бы мой хвост не оборвался, то тыквянка утопила бы меня. Пропал бы я.
Хоть и больно ему было, на радостях поскакал он в лес.
Навстречу ему бежали семь оленей.
— Эй, друг, почему у тебя хвост стал куцый?— спросили они.
Куцый олень ответил:
— Эх, друзья, сухая тыквянка десять дней нродержала меня взаперти в моем логове, чуть я с голоду не умер. Наконец я ее схватил, проклятую, привязал к хвосту, сунул в воду, чтобы утопить, а она оказалась сильнее меня, чуть меня не погубила. «Душенька, тыквяночка, друг мой, отпусти меня!»— говорил я, но она не стала меня слушать, оторвала у меня хвост и ушла под воду. Вот так я стал куцым.
Олени сказали:
— Эй, друг, покажи нам эту злодейку-тыквянку, мы отомстим за тебя!
Пошли они все к роднику. Шли они шли — и наткнулись на гумно
Куцый сказал:
— Эй, друзья, я хочу дать один совет. Олени спросили:
— Какой совет?
— Давайте,— сказал куцый олень,— смолотим зерно этого гумна и унесем!
Друзья возразили:
— А что с нами будет, если придет хозяин?
Куцый засмеялся:
— Э нет, я знаю хозяина. Он далеко живет.
Друзья спросили:
— Хорошо, а кто будет за старшего над молотьбой?
— Я и буду, да и песни запевать я умею!— сказал куцый олень.
Друзья послушались его совета и пошли на гумно.
Куцый олень сказал, что надо при молотьбе всем связаться веревкой друг с другом.
— Эй, друг,— спросили олени.— Ты нас за шею будешь привязывать?
— Если я вас привяжу за шею,— возразил куцый олень,— и придет охотник, он нас, пока мы будем развязывать веревку, всех перестреляет. Я вас лучше за хвосты привяжу. Если появится охотник, быстро отвяжем.
Он привязал оленей хвостами друг к другу, пустил их на пшеничный ток топтать снопы, запел и начал гонять их. Вдруг он закричал:
— Ой, запахло человеком! Охотник идет!— вскочил и убежал.
Все олени кинулись в разные стороны, пообрывали друг другу хвосты и разбежались кто куда.
Вот почему все олени бесхвостые.
Узбекские народные сказки. В 2-х томах. Том I. // Перевод с узбекского. Сост. М.Афзалов, X.Расулов, З.Хусаинова. Изд-во «Литература и искусство», 1972 — с. 584
Лисица и павлин
Подружились лисица и павлин. Такими стали друзьями, что все только диву давались. Всегда вместе, всегда друг другу ласковые слова говорят.
Дружба дружбой, а лиса думает про себя: «Пока я сыта — павлин будет другом дорогим, а голодно станет— не плохое из моего дружка жаркое получится».
А павлин тоже себе на уме: «Чем иметь глупого друга,— думает,— лучше иметь умного врага. Лисица.— она хитрая, промысловая. Я около нее всегда сыт буду, а если она меня обманывать начнет, то дружбе нашей конец!»
Много ли мало ли времени прошло, но как-то лиса сильно проголодалась, а в пасть ей ничего не попадалось.Смотрела она, смотрела на павлина и... цап его.
Закричал в страхе павлин.
- Лисонька, дорогая, хорошая, ведь я твой друг. Чем я провинился перед тобой?
Отвечает лиса:
— Да, был ты мне другом, да перестал. Сам виноват Совершил ты три тяжких греха!
— Какие это грехи?— удивился павлин.
— А вот такие,— отвечает лиса.— Первый грех—ты всех беспокоишь своими нескромными выходками, горланишь так, что в ушах звенит. Как будто и без твоего крика не знают, что солнце всходит или полночь настает. Второй грех — ты имеешь не одну жену, как все порядочные лесные звери, а целых девять жен. Третий грех — султан из перьев принято носить на голове, а ты, невежда, носишь на хвосте. Вот за все это я тебя и съем. Ну, приятель, готовься, конец тебе пришел.
Выслушав свой приговор, павлин говорит:
— Увы мне, друг мой дорогой, в грехах я сознаюсь. Прошу у тебя одного: перед тем, как ты меня съешь, помолись за мою душу. Ведьмы же с тобой были приятели.
— Ладно,— ворчит лиса,— так уж и быть. Исполню твою последнюю волю.
Подняла лиса обе лапки кверху, а павлин вырвался, взлетел на дерево.
— Приятного аппетита, друг ты мой, лисонька,— прокричал он. Осталась лиса с носом.
Узбекские народные сказки. В 2-х томах. Том I. // Перевод с узбекского. Сост. М.Афзалов, X.Расулов, З.Хусаинова. Изд-во «Литература и искусство», 1972 — с. 584
Сусамбиль
Было то или не было, но в давние времена жили в одной стране ишак и вол. За день вол пахал столько земли, сколько другой не мог бы вспахать и за три дня, а когда он под вечер, усталый и измученный, приходил в свое стойло, ему бросали сноп сухих сортовых стеблей. Ишак же ничего не делал, с утра до вечера лежал на солнышке и грелся. Поили ишака не водой, а молоком, кормили не сеном, а сочным клевером.
Однажды приплелся вол с работы, еле волоча ноги от усталости, и принялся за свои стебли. Пожевал, пожевал немного — а больше не может.
— Эй, ты, почтенный,— окликнул он ишака,— дай-ка мне немного твоего корма, уж больно мне эти стебли поперек горла встали!
Пожалел ишак вола и дал ему своего сочного корма. Зашел в хлев хозяин, смотрит: осел съел весь корм.
— Эге, поглядите, как мой ишак лопает, молодец,— сказал он и подбросил еще сноп клевера. Потом глянул в кормушку вола и раскричался:
— Ах ты, скотина, почему не жрешь? Завтра сляжешь. На пашне кто будет пахать? Мамаша твоя, что ли?
Схватил дубинку и давай колотить вола, аж из его шкуры пыль полетела.
С тех пор ишак стал давать волу каждый день часть своего ужина.
Раз заглянул хозяин в хлев, видит: вол уплетает себе корм ишака, а тот стоит и потчует: «Кушайте, почтеннейший!»
Рассвирепел хозяин, набросился с дубиной на ишака:
— Ах ты умник, ишак, а! Разжирел, салом зарос! Добром хозяйским стал разбрасываться, бездельнику волу корм отдаешь! Ну ладно же.
Крепко отколотил друзей и ушел.
На следующее утро хозяин сказал:
— Так-так. Теперь ваш черед, господин ишак, пахать, а ну-ка, пожалуйте!
Надел он ослу на шею ярмо и погнал в поле.
Весь день пахал ишак до седьмого пота. А вол грел свое брюхо на солнышке.
Вечером хозяин крепко привязал ишака в стойло вола и бросил ему сноп сухих стеблей. А волу в кормушку положил клевера.
Ишак взмолился:
— Слушай, друг, я пожалел тебя, когда ты был голоден. Ты видишь мое положение. Дал бы мне хоть немного сочного клевера.
А вола, обуяла жадность.
— Ты же видишь,—пробурчал он,— мне самому не хватает. Как же я тебе дам?
Бедняга ишак смирился со своей участью. А хозяин теперь каждый день запрягал его в ярмо.
Еще недавно тощий, с выступавшими ребрами вол отъелся и разжирел, а осел отощал и стал похож на суковатый ствол карагача.
Невмоготу стало ишаку. Однажды сказал он волу:
— Что мне делать? Как мне избавиться от побоев и мучений. Хозяин колотит меня так, что живого места на моей шкуре не осталось.
— Завтра, как оденут на тебя ярмо,— посоветовал вол,— ты не двигайся с места. Хозяин сжалится над тобой, скажет: «Бедный мой ослик, устал» — и даст тебе отдохнуть.
Утром запряг хозяин осла в ярмо, а тот ни с места.
- Ах, так!— закричал хозяин и начал бить ишака. Тот не выдержал и пошел.
Вечером хозяин привел его домой и привязал. Усталый, ишак лежал и думал:
— «Эх, брошу все и унесу куда-нибудь свою голову.»
Вскочил, да как рванет веревку — веревка лопнула, и он выбежал прямо на улицу.
Пусть ишак бежит себе, а вы послушайте про петуха.
Один жадный мельник держал петуха и кур, но ни одной горсти зерна им не давал. Петух и куры бегали по двору, подбирали просыпанные зерна и тем были сыты.
Однажды петух зашел на мельницу и начал клевать пшеницу.
— Кши, проклятый!— закричал мельник и бросил палкой в петуха. От удара бедняга петух перевернулся и завопил от боли:
«Ку-ка-ре-ку!»
Перелетел он через забор и пошел куда глаза глядят. Шел петух по дороге, видит: шагает ишак. Поздоровался с ним петух:
— Салом, ишак!
— Салом,— ответил ишак.— Путь-дорога, далеко ли?
— Да вот иду в Сусамбиль!
— А что это за место, Сусамбиль?— спросил ишак.
— А такое вот место, где пастбища с чистой водой и густой травой, и никому ни до кого там дела нет,— ответил петух.
Так шли они вдвоем, горюя и жалуясь друг другу на свою долю. Шли они долго, прошли много и, наконец, вышли в степь.
Шли, шли по степи, вдруг прилетела пчела и укусила осла в шею.
— Эх ты, пчела,— рассердился ишак,— что ты нашла во мне, чтобы жалить? Растаял жир мой, сошел на нет, все соки пропали, и шея стала чахлой, словно тростинка. Сколько ни кусай, никакой пользы не получишь. Похоже, что и ты такая же несчастная, как и мы. Пойдем лучше с нами вместе.
— А куда вы идете?— спросила пчела.
— Мы идем в Сусамбиль.
— А что это за место, Сусамбиль?
— А такое вот место — с чистой водой, с густой травой.
— Ну тогда и я полечу.
— Ладно, лети.
— У меня есть товарищи. Можно их позвать?.
— Ну иди, зови.
Ишак с петухом услышали сильный гул. Смотрят — за ними тучей летят пчелы. Так вместе с ишаком и петухом отправились они дальше.
Пусть они направляются в Сусамбиль, а вы послушайте про другое.
Жили в степи два тушканчика — муж и жена. Есть им было нечего. Каждый день муж с женой уходили далеко-далеко в поисках пищи, рыли землю, мучились и не могли достать даже горсточки зерна.
В тот самый день муж-тушканчик говорит жене:
— Выйдем-ка сегодня, старуха, на дорогу. Вдруг на наше счастье пройдут прохожие, и мы что-нибудь у них выпросим.
Вышли они на дорогу, смотрят — шагают ишак, петух, а над ними летят тучей пчелы.
Попросили тушканчики покормить их.
Петух остановился и сказал:
— Эх, друзья, и вы, оказывается, такие же голодные, как и мы, бродите по дорогам в заботе о том, где бы добыть пропитание. Если хотите добыть пищу, идемте с нами.
— А далеко ли вы идете?— спросили тушканчики.
— В Сусамбиль.
— А что это за место, Сусамбиль?
— Сусамбиль — такое место, где пастбища с чистой водой да с густой травой.
— Ну, тогда уж и нам идти с вами вместе,— сказали тушканчики.
Пошли они все вместе. Шли они, вдруг слышат, кто-то кричит вдали и скачет во всю прыть.
Остановились они, смотрят — а это вол. Подбежал вол и поклонился всем:
— Салом! Куда вы идете?
— Мы идем' в Сусамбиль.
— А что это за место, Сусамбиль?
— Сусамбиль — такое место, где луга с густой травой и с чистой водой.
— Ну тогда и мне с вами по пути,— сказал вол.
— Что ж с вами случилось, уважаемый вол?— спросил ишак.-
Когда мы с вами расставались, жили вы сытно и сладко.
Тогда вол начал свой рассказ:
— После вашего ухода хозяин вывел меня на бой с быком. Я победил того быка, заставил его бежать. Потом хозяин устроил бой еще с одним быком. Его я тоже победил. Но уже с трудом. Потом думаю: «Плохо дело! Будут водить быков, пока один из них меня не убьет».
Заснул я в своем стойле и вижу сон: будто большой бык подошел ко мне и засопел: «Ага, попался, вот я тебя проучу». Отступил я немного назад да так боднул, что бык завопил. Проснулся я, смотрю — хозяин мой лежит передо мной, задрав ноги к небу. Оказывается, хозяин явился в хлев ночью подбросить мне корму, а я его во сне ударил рогами. Пришел он в себя, встал, привязал к столбу и давай меня бить палкой. Бил, бил — всю шкуру мне изорвал в клочья. Взяла меня обида. Не говоря ни слова, отправился я потихоньку в путь,— закончил вол свой рассказ.
Так и пошли они: вол, ишак, петух, тушканчики, а пчелы летели.
Шли они путем-дорогой. Долго шли, много прошли и, наконец, пришли в Сусамбиль.
Увидели они прекрасную долину — воздух чистый, трава зеленая, зреют дыни, на лозах висят виноградные гроздья, на деревьях урюк, яблоки, груши, всевозможные плоды, какие только есть на свете. Тут наливается колосом ячмень и пшеница, там зеленеет в полях клевер с цветущими головками. Кругом изобилие, всего много.
Стали наши путешественники жить в Сусамбиле. Никто их не бьет, не ругает: вол вместе с петухом пшеницу жнут, ишак па спине урожаи перевозит, тушканчики в амбар складывают. Пчелы сок цветочный собирают, мед делают.
Живут вол, ишак, петух, тушканчики, пчелы радостно и счастливо, беды никакой не знают.
Пусть они живут, а вы послушайте про другое.
На окраине Сусамбиля высились горы со снежными вершинами, а в этих горах было много волков.
Однажды знатные волки собрались на высокую гору к своему падишаху. Сидели жаловались: времена стали плохие, в горах всех диких козлов сожрали. Голодно стало.
Вдруг падишах видит сверху: вол, ишак и петух ходят по сусамбильским лугам — пшеницу жнут.
— Эге,— сказал падишах,— вон там, смотрите, гуляет кабоб.
Вскочили волки, зубами защелкали. Посмотрели в ту сторону. У всех даже слюнки потекли. Падишах сказал:
— Пусть десяток храбрецов пойдут в долину и пригонят кабоб сюда.
Один волк-хвастун выскочил вперед и, виляя хвостом, сказал:
— О шах, неужели с ишаком, волом и петухом будет возиться целый десяток волков. Разрешите я пойду одни и пригоню их сюда.
— Э, да ты ничего не сумеешь сделать,— перебил его другой волк,— уж лучше я пойду.
Тут оба волка сцепились и стали грызться.
— Прекратите драку,— закричал падишах,— идите вдвоем. А остальные пусть приготовят шашлычные шампуры и разведут огонь.
Два волка с радостным воем кинулись в долину Сусамбиль.
— Иа, иа, иа!— закричал ишак.— Волки! Спасайся кто может! — и хотел ускакать.
— Ку-ка-ре-ку!— закричал петух и вспорхнул на спину ишаку. — Стой, трус, ты надеешься на крепкие свои ноги.
— Что же делать? — промычал вол.— Волков много, зубы у них железные.
— Вот что,— сказал петух.— У вола могучие рога, он будет бодать, у ишака крепкие копыта — он будет лягать, у пчел острые жала — они будут жалить, тушканчики — выроют норы, чтобы волки спотыкались.
— А ты что будешь делать, крикун,— спросил, дрожа от страха, ишак.
— А я буду командовать. Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку!
А волки тут как тут.
— Ты бери вон того, — сказал один из них другому, указывая на ишака, а я возьму вот этого, — мотнул он головой в сторону вола и кинулся к нему.
Вол отступил несколько назад, разбежался, да как ударит рогами, — волк кубарем полетел, перевернулся семь раз.
Другой волк подскочил к ишаку, ишак повернулся к нему задом, да как лягнет обеими ногами. Волк кубарем полетел, перевернулся семь раз.
Тут налетели пчелы тучей и давай жалить волков в нос, в глаза, в язык. Взвыли жалобно волки и, чуя гибель, бросились бежать туда, откуда пришли. Бежали и на каждом шагу лапами в норы тушканчиков попадали, чуть все ноги не обломали.
А в горах в надежде, что посланные шахом храбрецы вот-вот пригонят вола и ишака, волки приготовили побольше шашлычных шампуров, нарезали луку, заправили тмином и уксусом и ждут.
Вдруг видят они, что храбрецы бегут обратно, окровавленные, с распухшими мордами.
— Что случилось? — спросил падишах.
— Эх, шах, — взвыли посланцы, — это не кабоб там ходит, как вы изволили сказать, а волчья погибель.
И они наперебой начали рассказывать, что с ними случилось.
— Это напасть, — сказал первый «храбрец». — Там ходит сам ангел смерти Азраил, в руках у него железная палица. Как махнет он этой палицей, каждый семь раз перевернется и без чувств падает на землю.
— Э, ты не видел, — сказал второй «храбрец».— У них есть один богатырь, голос у него точно труба, а кулаки у него железные, как ударит, семь раз перевернешься, только тогда встанешь!
— Э, ты не знаешь,— сказал первый «храбрец».— Там есть удалые воины. Они как начнут острыми пиками колоть, так все тело начинает зудеть и нестерпимо болеть.
— С ними вместе пришли и могильщики, — закричал второй «храбрец»,— мы еще не умерли, я они для нас по десять могил вырыли. В них мы попроваливались, чуть все лапы не поломали.
Первый перебил:
— Есть у них и трубач — карнайчи... Забрался он на дерево и давай так трубить, что мы чуть не оглохли.
Перепугались волки не на шутку. Падишах тоже струсил.
— Что ж нам теперь делать?— сказал он.— Не пойти ли нам всем против них?
— Нет, шах,— завыли волки.— Это такая напасть, что если соберутся даже волки со всего света и то ничего с ними не сумеют сделать. А вы думаете, что за ними никого нет? О, за ними несметная сила!
— Ну, тогда лучше нам уйти отсюда,— сказал волчий шах и побежал так быстро, что только его и видели. Бросив впопыхах шашлычные шампуры, лук, заправленный тмином и уксусом, волки бросились, поджав хвосты, в горы.
В Сусамбиле от них не осталось и духу, а наши друзья зажили спокойной радостной жизнью, чем и достигли своей цели.
Узбекские народные сказки. В 2-х томах. Том I. // Перевод с узбекского. Сост. М.Афзалов, X.Расулов, З.Хусаинова. Изд-во «Литература и искусство», 1972 — с. 584
Лиса и аистиха
Лиса и аистиха подружились и стали жить вместе.
У аистихи скоро вывелись птенцы. Она их растила, кормила и берегла, как зрачок своего глаза.
Лиса про себя думала: «Птенцы, наверное, очень вкусные, вот бы съесть их!»
Однажды аистиха и лиса вышли вместе из дому на охоту. Аистиха поднялась под самое небо и полетела к озеру. Лиса же вернулась домой и сожрала самого жирного птенчика.
Прилетела аистиха, а лиса к ней со слезами:
— Несчастные мы!— говорит.— Прихожу я домой, а одного твоего птенца нет...
Бедная аистиха проплакала всю ночь.
Наутро подруги снова отправились на охоту.
Вечером возвращается аистиха — не достает еще одного птенца.
— Его, видно, лягушки съели,— говорит ей лиса.— вон сколько их тут прыгает.
Аистиха полетела на озеро и разогнала всех лягушек. Вернулась она домой, смотрит — последнего птенца нет.
— На твой дом обрушилось несчастье,—говорит ей лиса.
Долго металась аистиха, места себе не находила от горя. И вдруг заметила: у лисы на морде перышко прилипло.
Все сразу поняла аистиха.
— Друг мой,— говорит аистиха,— вижу: здесь не будет нам спокойной жизни. Давай отправимся на озеро, там и места лучше и еды побольше.
— А как я переберусь через озеро, ведь у меня нет крыльев?— говорит лиса.
— Я сама тебя перенесу,— отвечает ей аистиха.
Лиса согласилась. Аистиха подхватила ее и полетела.
Поднялись они под самое небо.
Аистиха спрашивает:
— Лиса, землю видишь?
— Да, отсюда она с кулак кажется.
— Хорошо.
Аистиха поднялась еще выше.
— А теперь?— спрашивает.
— Теперь земля не больше серебряной монетки кажется,— отвечает лиса.
— Очень хорошо!— сказала Аистиха и бросила лису вниз.
Лиса упала на землю и разбилась.