Записи с меткой «сказка иван коровий сын»

Иван - коровий сын

В некотором царстве жил царь с царицей, и не было у них детей. Сколько ни горевали, сколько знахарей ни звали — нет и нет у них детей.

Раз приходит к ним бабушка-задворенка.

—  Пустите,— говорит,— невода в море, выловится рыбка — золотое перо. Сварите ее в семи водах, пусть царица поест, тогда и понесет.

Царь велел сплести невода, спустить в море, выловить рыбку — золотое перо. Рыбаки опустили невода в синее море — в первый раз ничего не попалось; опустили в другой раз — опять ничего не попалось; опустили в третий и выловили рыбку — золотое перо.

Взяли ее и принесли к царю. Он наградил рыбаков и приказал рыбку отнести в поварню, сварить в семи водах и подать царице. Повара рыбку вычистили, вымыли, сварили, а помои на двор выплеснули. Проходила мимо корова, помои полизала. Девка-чернавка положила рыбку на блю­до — отнести царице — да дорогой оторвала золо­тое перышко и попробовала. А царица рыбку съела.

И все три понесли в один день, в один час: корова, девка-чернавка и царица. И разрешились они в одно время тремя сыновьями: у царицы родился Иван-царевич, у девки-чернавки Иван — девкин сын; и корова родила человека, назвали его Иван — коровий сын.

Ребята уродились в одно лицо, голос в голос, волос в волос. Растут они не по дням, а по часам, как тесто на опаре поднимается, так и они растут.

Долго ли, коротко ли, стало им годков по де­сяти. Стали они с ребятами гулять, шутить шутки нехорошие. Какого парня возьмут за руку — рука прочь, возьмут за голову — голова прочь. Стал добрый народ на них жаловаться.

Вот Иван — коровий сын и говорит братьям:

—  Чем нам у батюшки-царя жить, народ сму­щать, поедем лучше в чужие края.

Иван-царевич, Иван — девкин сын и Иван — коровий сын пришли к царю и просят, чтобы велел он сковать им три железные палицы и дал бы им благословеньице — ехать в чужие края, искать себе поединщиков.

Царь приказал сковать три железные палицы. Кузнецы неделю ковали, сделали три палицы; никто их за один конец приподнять не может, а Иван-царевич, Иван — девкин сын и Иван — коровий сын их между пальцами поворачивают, словно перо гусиное.

Вышли братья на широкий двор.

—  Ну, братаны,— говорит Иван-царевич,— да­вайте силу пробовать, кому быть набольшим. Кто выше палицу забросит, тот и больший брат.

—  Ладно, бросай ты первый. Иван-царевич бросил, улетела палица высоко, едва видать, через час только назад упала. После него бросил Иван — девкин сын, улетела палица еще выше, совсем не видать, через два часа назад упала. А Иван — коровий сын стал бросать палицу, улетела она за облако, назад упала через три часа.

—  Ну, Иван — коровий сын, быть тебе большим братом.

Оседлали братья коней, попросили у батюшки благословеньице и поехали в чистое поле — куда глаза глядят.

Ехали они по горам, по долам, по зеленым лугам, долго ли, коротко ли, скоро сказка сказы­вается, не скоро дело делается,— подъезжают они к реке Смородине. Через реку стоит калиновый мост, по берегам кости человеческие валяются, по колено будет навалено.

Увидали братья избушку, вошли в нее — пусте­хонька, и вздумали тут остановиться. Коней рас­седлали, сами поели, попили. Пришло дело к ве­черу, Иван — коровий сын говорит братьям:

—  Давайте каждую ночь поочередно ходить в дозор, не будет ли кто проезжать по этому мосту.

Бросили жребий: в первую ночь досталось идти в дозор Ивану-царевичу, во вторую ночь Ивану — девкину сыну, в третью Ивану — коровьему сыну.

Иван-царевич обулся, оделся и пошел в дозор на реку Смородину, на калиновый мост. Походил, походил, да и заснул. А Ивану — коровьему сыну в избушке не спится, в головах подушечка вертит­ся. Встал он, обулся, оделся, взял палицу и по­шел на мост. А там Иван-царевич спит. Взял его Иван — коровий сын под плечи и снес под мост, а сам стал караулить.

Вдруг на реке воды взволновались, на дубах орлы раскричались, мост загудел — выезжает чу­до-юдо змей шестиглавый; под ним конь споткнул­ся, черный ворон на плече встрепенулся, позади хорт ощетинился.

Говорит им чудо-юдо:

—  Что ты, волчья сыть, спотыкаешься? Ты, воронье перо, трепещешься? А ты, песья шерсть, ощетинилась? Слышите друга аль недруга?

—  Слышим недруга.

—  Врешь! Нет мне во всем свете ни спорщика, ни наговорщика, есть один только Иван — коровий сын. Так его костей сюда и ворон не занашивал, не только ему самому быть.

Тут Иван — коровий сын выскочил из-под моста:

—  Я здесь!

Чудо-юдо его спрашивает:

—  Зачем приехал, Иван — коровий сын? Сва­тать моих сестер али дочерей?

—  Ох ты, чудо-юдо змей шестиглавый, в поле съезжаться — родней не считаться. Давай поспорим!

Вот они сошлись, поравнялись, жестоко уда­рились.

Чуду-юду не посчастливилось: Иван — коровий сын с одного размаху снес ему три головы.

—  Стой, Иван — коровий сын, дай мне роз­дыху.

—  Нет тебе роздыху, чудо-юдо! По-нашему: бей да руби, себя не береги.

Тут они снова сошлись. Чудо-юдо ударил, во­гнал Ивана — коровьего сына по колена в сырую землю, а Иван — коровий сын ударил, снес ему остальные три головы; туловище разрубил и в речку побросал, а шесть голов сложил под калиновый мост. Сам вернулся в избушку и лег спать.

Поутру возвращается Иван-царевич.

—  Что, брат, не видал ли: кто ходил, кто ездил по калиновому мосту? — спрашивают братья.

—  Никто, братцы, не ходил, не ездил. Мимо меня и муха не пролётывала.

На другую ночь пошел в дозор Иван — девкин сын. Походил, походил, забрался в кусты и заснул.

А Ивану — коровьему сыну не спится, в головах подушечка вертится. Как пошло время за полночь, он обулся, оделся, взял палицу, вышел и стал под калиновый мост.

На реке воды взволновались, на дубах орлы раскричались, мост загудел — выезжает чудо-юдо змей девятиглавый. У коня дым из ушей валит, из ноздрей пламя пышет. Вдруг конь под ним спотк­нулся, черный ворон на плече встрепенулся, позади хорт ощетинился.

—  Что ты, волчья сыть, спотыкаешься? Ты, воронье перо, трепещешься? А ты, песья шерсть, ощетинилась? Слышите друга аль недруга?

—  Слышим недруга. Не Иван ли здесь — ко­ровий сын?

—  Его костей сюда и ворон не занашивал, не только ему самому быть.

Тут Иван — коровий сын выскочил из-под моста:

—  Врешь ты! Я здесь. Чудо-юдо говорит ему:

—  Зачем приехал? Сватать моих сестер аль дочерей?

—  Ох ты, чудо-юдо девятиглавое, в поле съез­жаться — родней не считаться. Давай биться!

Вот они сошлись, поравнялись, жестоко удари­лись, кругом земля простонала. Иван — коровий сын размахнулся палицей — три головы чуду-юду, как кочки, снес; в другой раз размахнулся — еще три головы снес. А чудо-юда ударил — по пояс вогнал его в сырую землю.

Иван — коровий сын захватил земли горсть и бросил ему в очи. Чудо-юдо схватился протирать глазища, Иван — коровий сын сбил ему остальные головы, туловище рассек на части, покидал в реку Смородину, а девять голов сложил под калиновый мост. Сам пошел в избушку и лег спать.

Наутро возвращается Иван — девкин сын.

—  Что, брат, не видал ли: кто ходил, кто ездил по калиновому мосту?

—  Нет, братцы, мимо меня и муха не пролётывала и комар не пропискивал.

Иван — коровий сын повел братьев под калиновый мост, показал змеевы головы и давай стыдить:

—  Эх вы, богатыри! Где вам воевать — вам дома на печи лежать!

На третью ночь собирается Иван — коровий сын идти на дозор. Воткнул он нож в стену, повесил на него белое полотенце, а под ним на полу миску поставил.

—  Я на страшный бой иду. А вы, братья, всю ночь не спите, присматривайте, как будет с полотенца кровь течь: если половина миски набежит — ладно дело, если полная миска набежит — все ни­чего, а если через край польется — тогда спешите мне на помощь.

Вот стоит Иван — коровий сын под калиновым мостом; пошло время за полночь. На реке воды взволновались, на дубах орлы раскричались, мост загудел — выезжает чудо-юдо змей двенадцатиглавый. У коня его дым из ушей валит, из ноздрей пламя пышет, из-под копыт ископоть по копне летит.

Вдруг конь под ним споткнулся, на плече ворон встрепенулся, позади хорт ощетинился.

—  Что ты, волчья сыть, спотыкаешься? Ты, воронье перо, трепещешься? А ты, песья шерсть, ощетинилась? Слышите друга аль недруга?

—  Слышим недруга: здесь Иван — коровий сын.

—  Врешь! Его костей сюда и ворон не зана­шивал.

—  Ах ты, чудо-юдо двенадцатиглавое! — Иван — коровий сын отозвался, из-под моста вы­скочил. — Ворон моих костей не занашивал, я сам здесь погуливаю.

—  Зачем пришел?

—  Пришел на тебя, нечистая сила, поглядеть, твоей крепости испробовать.

—  Так ты моих братьев убил? И меня думаешь победить? Я дуну только — от тебя и праху не останется.

—  Я пришел с тобой не сказки сказывать, давай биться насмерть!

Иван — коровий сын размахнулся палицей, сбил чуду-юду три головы. Чудо-юдо подхватил эти голо­вы, чиркнул по ним огненным пальцем — головы приросли, будто и с плеч не падали. Да в свой черед ударил Ивана — коровьего сына и вбил его по колена в сырую землю.

Тут ему плохо пришлось.

—  Стой, нечистая сила, дай мне роздыху! Чудо-юдо дал ему роздыху. Иван — коровий сын снял правую рукавицу и кинул в избушку. Рукавица двери-окна вышибла, а братья его спят, ничего не слышат.

Иван — коровий сын размахнулся в другой раз, сильнее прежнего, снес чуду-юду шесть голов. Чу­до-юдо подхватил их, чиркнул огненным паль­цем — и опять все головы на местах, ударил в свой черед и вбил Ивана — коровьего сына по пояс в сырую землю.

—  Стой, нечистая сила, дай мне роздыху!

Иван — коровий сын снял левую рукавицу, ки­нул — рукавица крышу у избушки снесла, а братья всё спят, ничего не слышат.

Размахнулся он палицей в третий раз, еще сильнее того, и сбил чуду-юду девять голов. Чу­до-юдо подхватил их, чиркнул огненным паль­цем — головы опять приросли; а Ивана — коровь­его сына вбил на этот раз по плечи в сырую землю.

—  Стой, нечистая сила, дай мне третий раз роздыху!

Снял Иван — коровий сын шапку и кинул в избушку, от того удара избушка развалилась, вся по бревнам раскатилась.

Тут братья проснулись, глянули — все полотен­це в крови, из миски кровь через край льется.

Испугались они, палицы взяли, поспешили на помощь старшему брату. А он тем временем при­ловчился и отсек чуду-юду огненный палец. Да вместе с братьями давай сбивать ему головы... Бились они день до вечера и одолели чудо-юдо змея двенадцатиглавого, посшибали ему головы все до единой, туловище на части разрубили, побросали в реку Смородину. Утром ранешенько братья осед­лали коней и поехали в путь-дорогу. Вдруг Иван — коровий сын говорит:

—  Стой, рукавицы забыл! Поезжайте, братья, шажком, я вас скоро догоню.

Он отъехал от них, слез с коня, пустил его в зеленые луга, сам обернулся воробушком и полетел через калиновый мост, через реку Смородину к бе­локаменным палатам, сел у открытого окошка и слушает.

А в палатах белокаменных сидела старая змеиха и три ее снохи, чудо-юдовы жены, и говорили между собой, как бы им злодея Ивана — коровьего сына с братьями погубить.

—  Я напущу на них голод,— младшая сноха говорит,— а сама обернусь яблоней с наливными яблоками. Они съедят по яблочку — их на части разорвет.

Средняя сноха говорит:

—  Я напущу на них жажду, сама обернусь колодцем — пусть попробуют из меня выпить.

А старшая сноха:

—  Я напущу на них сон, сама перекинусь мяг­кой постелью. Кто на меня ляжет — огнем сгорит.

А старая змеиха, чудо-юдова мать, говорит:

—  Я обернусь свиньей, разину пасть от земли до неба, всех троих сожру.

Иван — коровий сын выслушал эти речи, поле­тел назад в зеленые луга, ударился об землю и стал по-прежнему добрым молодцем. Догнал братьев, и едут они дальше путем-дорогой. Ехали долго ли, коротко ли, стал их мучить голод, а есть нечего. Глядят, у дороги стоит яблоня, на ветвях — наливные яблоки. Иван-царевич и Иван — девкин сын пустились было яблоки рвать, а Иван — коровий сын вперед их заскакал и давай рубить яблоню крест-накрест, из нее только кровь брызжет.

—  Видите, братья, какая это яблоня!

Едут они дальше по степям, по лугам, а день все жарче, терпения нет. Стала их мучить жажда. Вдруг видят — колодец, холодный ключ. Младшие братья кинулись к нему, а Иван — коровий сын вперед их соскочил с коня и давай этот колодец рубить, только кровь брызжет.

—  Видите, братья, какой это колодец!

Вдруг день затуманился, жара спала, и пить не хочется. Поехали они дальше путем-дорогой. На­стигает их темная ночь, стал их одолевать сон — мочи нет. Видят они — избенка, свет в окошке, в избенке стоит тесовая кровать, пуховая по­стель.

—  Иван — коровий сын, давай здесь заночуем. Он выскочил вперед братьев и давай рубить кровать вдоль и поперек, только кровь брызжет.

—  Видите, братья, какая это пуховая постель! Тут у них и сон прошел. Едут они дальше путем-дорогой и слышат — за ними погоня: летит старая змеиха, разинула рот от земли до неба. Иван — коровий сын видит, что им коротко при­ходится. Как спастись? И бросил он ей в пасть три пуда соли. Змеиха сожрала, пить захотела и по­бежала к синему морю.

Покуда она пила, братья далеко уехали; змеиха напилась и опять кинулась за ними. Они припу­стили коней и наезжают в лесу на кузницу. Иван — коровий сын с братьями зашел туда.

—  Кузнецы, кузнецы, скуйте двенадцать пруть­ев железных да накалите клещи докрасна. Прибе­жит большая свинья и скажет: «Отдайте винова­того». А вы ей говорите: «Пролижи языком две­надцать железных дверей да бери сама».

Вдруг прибегает старая змеиха, обернулась большой свиньей и кричит:

—  Кузнецы, кузнецы, отдайте виноватого! Кузнецы ей ответили, как научил их Иван — коровий сын:

—  Пролижи языком двенадцать железных две­рей да бери сама.

Змеиха начала лизать железные двери, про­лизала все двенадцать дверей, язык просунула. Иван — коровий сын ухватил ее калеными щипца­ми за язык, а братья начали бить ее железными прутьями, пробили шкуру до костей. Убили змеиху, сожгли и пепел по ветру развеяли.

И поехали Иван — коровий сын, Иван — девкин сын и Иван-царевич домой.

Стали жить да поживать, гулять да пировать. На том пиру и я был, мед-пиво пил, по усам текло, в рот не попало. Тут меня угощали: отняли лоханку от быка да налили молока. Я не пил, не ел, вздумал упираться, стали со мной драться. Я надел колпак, стали в шею толкать...

В обработке А.Н. Толстого