У кейфующего кейфа не убудет

1

Когда-то в городе Багдаде сидел халиф Гарун-Аль-Рашид. Этот Гарун-Аль-Рашид имел обычай переодетым гулять по городу, чтобы выведывать таким образом, что происходит в столице. Как-то ночью, когда, переодевшись дервишем, он шел глухой улицей, до него внезапно донеслись музыка и звуки песни. Остановился халиф и, после долгого раздумья, решил из любопытства войти в домик. Войдя, он увидел голые стены; на коврике перед огнем за скудным ужином - хозяин и музыканты; все они поют, играют и веселятся.

- Мир вам, о, веселые люди! - с низким поклоном приветствует дервиш.

- Добро пожаловать, дервиш-баба, милости просим откушать с нами хлеба и соли, повеселимся вместе, - пригласил его хозяин.

И, усадив дервиша рядом, продолжает кейфовать.

Настала ночь, и хозяин расплатился с музыкантами. По их ухо­де дервиш спросил хозяина:

- Как тебя зовут, приятель?

- Гасан.

- Не в обиду будь сказано, братец Гасан, чем ты занимаешься, сколько зарабатываешь, что так беззаботно кейфуя коротаешь время?

- Чтобы кейфовать, не надо много денег, дервиш-баба, - отве­тил хозяин. - И на самый маленький доход можно жить без печали. Я - лапотник, шью и чиню лапти; доход у меня не больно велик. Одну половину я трачу вечером на еду, на другую нанимаю вот этих самых музыкантов. И в радости пробегают мои дни. А когда мне бог пошлет такого доброго гостя, как ты, мне делается еще радостней.

- Да продлится надолго радость твоя, братец Гасан, но если вдруг эта ненадежная радость тебе изменит, что ты будешь делать тогда?

- Зачем она мне изменит, дервиш-баба?

- Да вот, сказать к примеру, вдруг халифу придет на ум при­казать: чтобы не было лапотников в Багдаде!

- Вот еще! Разве нет у халифа другого дела? Да чем провини­лись лапотники перед халифом? А коли что-нибудь такое случится, тогда и подумаем. Теперь же, дервиш-баба, пора на боковую, бог не без милости: у кейфующего кейфа не убудет. Уж таковы все мирские дела - как ты примешься за них, так они и пойдут.

- Ладно, дай бог, чтобы так было, - молвил дервиш, и оба легли.

2

Рано утром дервиш удалился. Вскорости придворные вестники обежали улицы и площади, возглашая:

- Халиф приказал всем лапотникам закрыть свои лавки, а кто посмеет заниматься лапотным ремеслом, с того голову долой!

У бедного Гасана вырывают шило; осыпая его ударами, выгоня­ют из убогой лавчонки и запирают дверь.

Ночью Гарун-Аль-Рашид, переодевшись дервишем, опять пуска­ется бродить по Багдаду. Из лачуги весельчака Гасана ему слышатся музыка и пение. Он входит.

- Добро пожаловать, дервиш-баба! Садись, тебе место готово!

Дервиш уселся; все начинают петь и веселиться до поздней ночи.

В полночь музыканты, получив плату, уходят. Хозяин и гость остаются вдвоем.

- Слыхал, что случилось, дервиш-баба?

- А что такое?

- Все, что ты напророчил вчера, сегодня сбылось: вышел приказ халифа о запрещении лапотникам работать...

- Не может быть! - удивился гость. - Откуда же ты взял денег для нынешнего кейфа?

- Я отыскал глиняный кувшин и вот теперь продаю воду. Что заработаю за день - половина идет на прожиток, а остальное на му­зыкантов; так я и продолжаю кейфовать.

- Но ежели халиф и воду продавать не позволит, тогда что де­лать будешь?

- Ведь я продажей воды халифу убытка не причиняю, за что же не позволять? Да и стоит ли думать об этом? Вот когда запретит, тог­да и подумаю. Не бойся, братец, кусок хлеба я всегда добуду, да и уголок для кейфа всегда найдется.

- Пусть вечно осеняет радость твой очаг, Гасан! - промолвил дервиш, удаляясь.

3

Чуть свет весь Багдад содрогнулся от крика придворных вестни­ков:

- Халиф Гарун-Аль-Рашид повелевает: «Вода есть дар божий и с нынешнего дня никто да не осмелится продавать ее за деньги. Повеле­ваю разорвать у торговцев бурдюки и перебить кувшины!»

Разбили кувшин и у бедного Гасана; с пустыми руками плетется он домой.

На третью ночь халиф, одетый дервишем, опять, обходит город. Опять приближается к жилищу веселого Гасана и слышит музыку, звуки песен. Он входит.

- О-о, дервиш-баба, честь тебе и место, садись поближе, день продолжим, вечер скоротаем! Будем веселиться, дервиш-баба: лучше веселье, чем грусть.

- Что и говорить, веселье куда лучше. Смерти все равно никому не миновать, кто может - пусть веселится! - восклицает дервиш, под­саживаясь к хозяину.

В полночь музыканты получают плату и уходят. Остаются дер­виш и хозяин.

- Братец Гасан, что это я слышал сегодня! Будто халиф запре­тил торговать водой - да правда ли это?

- Как же, сущая правда, у всех продавцов переколотили кувшины. Ты, братец, настоящий пророк: что ни скажешь - все сразу сбыва­ется.

- А на какие же деньги ты так кейфуешь?

- О, если б у человека кроме денег не было никакой нужды! Добыть денег нетрудно, братец дервиш. Поступил я работником к хозяину. Из того, что зарабатываю за день - половину проедаю, а прочее музыкантам отдаю. Главное в человеке сердце, дервиш-баба.

- Жизнью клянусь - ты с таким сердцем достоин быть при дворе! - воскликнул дервиш.

- Ой, дервиш-баба, все слова твои сбываются, неужели и эти сбудутся?

- А почему бы и нет? На свете все возможно, - ответил дервиш, и они расстались.

4

С восходом Солнца придворные вестники уже теснились у порога Гасана.

- Здесь ли Гасан, что любит кейф?

- Вот я.

- По приказу халифа следуй за нами!

Гасана привели во дворец и объявили, что халиф, велит ему слу­жить во дворце. Гасана роскошно одели, прицепили к поясу саблю и поставили у входа во дворец. Целый день Гасан простоял без дела, а как стемнело, с пустыми руками отправили его домой; иди, мол, при­дешь завтра, станешь на то же место.

Ночью Гарун-Аль-Рашид опять бродит по Багдаду.

Вот он у лачуги Гасана. О, чудо! Опять музыка, песни. Халиф вошел.

- Дервиш, дервиш, сюда, важная новость. Твои вчерашние слова сбылись, халиф взял меня во дворец и дал мне должность,

- Что ты говоришь!

- Аллах свидетель.

- Видно и денег немало дал.

- Ни гроша!

- Откуда же взялись у тебя деньги на кутеж?

- Садись, расскажу. Привесили мне сбоку саблю. Вечером иду домой, а сам думаю: ведь не людей же мне саблей убивать. Так вот, продал я клинок вместо него вставил деревянный. На деньги, что я получил за клинок, вот и кейфую. Неужели я дурно поступил, дервиш-баба? Лучше иметь при себе радость, чем саблю, что разит людей.

- Ха-ха-ха!- захохотал дервиш. - Положим, поступил ты не плохо. Ну, а ежели завтра царь да велит тебе этой саблей кому-нибудь голову отсечь?

- Удержи свой язык, зловещий дервиш! - рассердился Гасан. - Как на грех все твои слова сбываются. Не можешь разве что-нибудь хорошее сказать?

Взгрустнулось Гасану. Сердце у него щемило страхом, всю ночь он проворочался без сна.

Так оно и вышло. На другой день халиф вызвал Гасана и на гла­зах всех придворных торжественно приказал:

- Обнажи саблю и отсеки этому преступнику голову!

- Живи вовек, великий халиф, - пролепетал объятый ужасом Гасан, - во всю жизнь я ни на кого руки не поднимал - не могу. Поручи это дело кому-нибудь другому...

- Я поручаю это тебе, - рявкнул разгневанный халиф, - если хоть минуту промедлишь - голова твоя слетит с плеч! Вынимай саблю!..

При этих словах Гасан подошел к осужденному, поднял руки к небу и провозгласил:

- Аллах, ты ведаешь, кто прав, кто виноват. Ежели этот человек согрешил, дай мне сил одним ударом отсечь ему голову, а нет - пусть сабельный клинок из стального станет деревянным...

И он выхватил саблю... Дерево! Придворные диву дались при этом чуде.

Тут халиф Гарун-Аль-Рашид с громким смехом открыл тайну своим сановникам. Те пришли в восторг и осыпали похвалами как ха­лифа, так и кейфующего Гасана. Засмеялся даже несчастный преступ­ник, на коленях ожидавший, вытянув шею, рокового удара.

Гарун-Аль-Рашид даровал ему жизнь, потом подозвал Гасана, объявил его своим вернейшим подданным и даровал высокий сан, что­бы он, не нуждаясь ни в чем; жил по-прежнему весело и других учил весело жить на свете.

Туманян Ованес "Сказки" - Ереван: Советакан грох, 1985 - с.36

Лгун

Жил-был царь.

Однажды этот царь объявил по всей стране:

«Кто придет ко мне и расскажет небылицу и в ответ услышит «неправда» - тому отдам полцарства».

Является к царю пастух:

- Жить тебе, царь, долго, - говорит, - а знаешь ли ты - у мо­его отца дубинка была, отсюда до самого неба доставала, отец ею звезды в небе перемешивал.

- Возможно, - отвечал царь. - У моего деда был чубук - дед один конец ко рту подносил, другим от солнца прикуривал.

Пастух, почесывая голову, уходит ни с чем.

Является портной.

- Извини, - говорит портной с порога, - извини, царь, я раньше должен был прийти. Вчера большой дождь был, молнией небо разор­вало, я штопать ходил.

- Хорошим делом был занят, - отвечает царь. - Да заштопал плохо - утром снова моросило.

Уходит ни с чем и портной.

Является бедняк - с мерой под мышкой.

- А тебе что здесь понадобилось? - спрашивает царь.

- Ты мне меру золота должен.

- Меру золота? - изумляется царь. - Неправда!

- Неправда? Отдавай полцарства.

- Правда, правда, правда!- испугался царь.

- Правда? Меру золота отсыпай!

Туманян Ованес "Сказки" - Ереван: Советакан грох, 1985 - с.36

Царь Чахчах

Жил-был бедный мельник.

Однажды идет этот мельник на мельницу закрыть воду, возвра­щается и видит - пропал у него кусок сухого сыра.

Спустя день, идет он опять на мельницу, возвращается, видит - пропал у него кусок пресного хлеба.

Как ему найти вора? Думает мельник, думает и ставит на пороге мельницы капкан. Утром встает, а в капкане лисица.

- Эх, погоди, проклятая, разделаюсь я с тобой, - говорит мель­ник и берет лом.

- Не убивай меня, - просит лисица, - ну что такое кусок сыру. Отпусти меня, я тебе много добра сделаю.

Мельник послушался и отпустил лисицу. Лисица бежит, роется в мусоре и находит золотой. Идет к царю.

- Да продлится твоя жизнь, дай мне меру. У царя Чахчаха есть малая толика золота, смерим его - принесу обратно.

- Кто это Чахчах?

- Это очень богатый царь, а я его визирь, - отвечает лисица. - Одолжи меру. После узнаешь.

Берет меру, сует в щель золотой и вечером приносит меру обратно.

- Ох, - говорит, - мерила, мерила, из сил выбилась.

«Неужели правда, что этой мерой они золото мерили», - думает царь. Встряхивает меру, - звеня, выпадает золотой.

На следующий день лисица снова приходит к царю.

- У царя Чахчаха есть малая толика драгоценных камней и жемчугов. Одолжите вашу меру, смерим, вернем.

Берет и уходит. Находит одну жемчужину. Сует ее в щель и ве­чером возвращает меру.

- Ох, - говорит, - мерила, мерила, - из сил выбилась.

Царь встряхивает меру, выпадает жемчужина. Удивляется: и бо­гат же царь Чахчах - золото, драгоценности и жемчуг мерит такой мерой.

Проходит несколько дней. Вот однажды лисица приходит к царю свататься. Мол, царь Чахчах хочет твою дочку в жены взять.

Царь радуется, не нарадуется.

- Ну, идите, - говорит, - торопитесь, готовьте свадьбу.

Во дворце царя суетятся, готовятся к свадьбе, а лисица бежит к мельнику.

Сообщает мельнику добрую весть: мол, дочку царя тебе в жены сосватала. Готовься, поедем свадьбу справлять.

- Ай, что ты натворила, лисица, пусть рухнет твой кров. Зачем мне дочка царя? Бедняк я, тело даже нечем прикрыть... Что мне те­перь делать?..

- Не бойся, положись на меня, - успокаивает лисица мельника и бежит обратно к царю.

- Царь Чахчах с большой свитой ехал венчаться. По дороге на него напало вражье войско, перебили всех его людей, унесли все добро. Сам он едва спасся, укрылся в мельнице. Скорее пошлите ему одежду, чтоб мог приехать, обвенчаться, а потом отомстить врагу.

Царь тут же дает лисице царские одежды и посылает множество всадников, чтобы с почестями доставить зятя во дворец.

Процессия останавливается перед домом мельника. Лисица наря­жает мельника в царские одежды, сажает на коня. Торжественно, в сопровождении всадников, привозят мельника в царский дворец. Бед­ный мельник только диву дается.

Садятся за стол. Приносят различные блюда. Мельник не знает за что взяться и как есть.

- Почему он не ест, лисица? - спрашивает царь.

- Все думает о том, как его ограбили, сколько добра у него за­брали. Как ему перенести такой позор! - вздыхает лисица.

- Ничего, не горюй, дорогой зять, - просит царь. - Сейчас надо радоваться, пировать.

И пируют, едят, пьют, играют, танцуют. Семь дней, семь но­чей справляют свадьбу. Лисица становится кумой.

После свадьбы царь дает дочке богатое приданое и торжествен­но провожает ее в страну царя Чахчаха.

- Постойте, я отправлюсь вперед, все приготовлю, а вы езжайте следом за мной, - говорит кума-лиса и пускается бегом.

Бежит, бежит, видит - в поле пасется большое стадо.

- Чье это стадо? Отвечают:

- Шах-Мара.

- Эй, вы! Не вздумайте называть его имя, царь на него очень сердит, идет вслед за мной с большим войском. Кто назовет Шах-Мара, тому царь прикажет голову отрубить. Если спросят, чье стадо, скажи­те- царя Чахчаха. А не то-горе вам!

Бежит дальше, бежит, видит - на горе видимо-невидимо баранов.

- Чьи бараны?

- Шах-Мара.

Лисица слово в слово повторяет свою угрозу пастухам. Бежит дальше, бежит, видит - обширные нивы. Жнецы жнут.

- Чьи это нивы?!

- Шах-Мара.

Жнецам наказывает то же самое. Бежит дальше, бежит, видит - луга.

- Чьи луга?

- Шах-Мара.

То же самое говорит косарям. Прибегает ко дворцу Шах-Мара.

- Шах-Map, эй, Шах-Map, - видишь, пыль облаком стоит? То царь идет с большим войском. Он разграбит твои владения, заберет имущество и казну и убьет тебя. Когда-то я съела у тебя курочку и до сих пор помню твою доброту. Прибежала предупредить тебя. Спасай свою голову, пока не поздно.

- Что мне делать, куда деваться? - в ужасе заметался Шах-Мар. - И правда, облако пыли стоит.

- Поздно уже бежать, скорей влезай в этот стог, спасайся...

Шах-Map лезет в стог.

А в это время приближается свадебная процессия с барабанным боем, зурной, песнями, в сопровождении войска. Царь Чахчах и его жена едут в золоченой карете, спереди и сзади - бесчисленные всад­ники.

Доехали до поля. Видят - пасется большое стадо.

- Чье это стадо? - спрашивают всадники.

- Царя Чахчаха, - отвечают пастухи.

Едут дальше. Подъезжают к горам. Видят - на горах видимо-невидимо белых баранов.

- Это чьи стада? - спрашивают всадники.

- Царя Чахчаха, - отвечают пастухи.

Едут дальше. Видят - обширные нивы.

- Чьи это нивы?

- Царя Чахчаха.

Все в изумлении. Сам Чахчах от удивления не может слова вы­молвить.

Едут, едут, добираются до дворца Шах-Мара. Кума-лиса прини­мает гостей. Пируют семь дней и семь ночей. После этого гости возвра­щаются домой.

Царь Чахчах, его жена и кума-лиса остаются жить во дворце Шах-Мара.

А перепуганный Шах-Map и по сей день, говорят, спасается бег­ством.

Туманян Ованес "Сказки" - Ереван: Советакан грох, 1985 - с.36

Смерть Кикоса

Жили-были бедняк с женой, и было у них три дочери.

Однажды отцу во время работы захотелось пить, и послал он старшую дочь за водой. Девушка взяла кувшин и пошла к роднику. Над родником стояло высокое дерево. Взглянула она на дерево и на­чала размышлять: «Вот выйду я замуж, родится у меня сынок, назовем его Кикосом. Полезет Кикос на это самое дерево, сорвется, головой о камень ударится и умрет...»

- Ой, Кикос-джан, ой!

Уселась она тут же, под деревом, и ну причитать:

Вышла я замуж,
Родила я сына
С шапкою волос,
По имени Кикос.
Полез он на дерево,
Сорвался с дерева,
Ой, Кикос-джан!
Ой, сынок-джан!..

Мать ждет не дождется дочь, посылает за ней среднюю.

- Сбегай, - говорит, - узнай, почему опоздала твоя сестра. Побежала средняя.

Старшая, завидя ее издали, еще пуще начала голосить:

- Иди сюда, несчастная тетушка, полюбуйся, что стало с твоим Кикосом!

- С каким Кикосом?

- Неужто не знаешь?

Вышла я замуж,
Родила я сына
С шапкою волос,
По имени Кикос.
Полез он на дерево,
Сорвался с дерева,
Ой, Кикос-джан!
Ой, сынок-джан!..

- Ой, Кикос-джан, ой!.. - заголосила средняя. Уселась рядом со старшей, и запричитали они в два голоса.

Мать ждет, ждет, видит, не возвращаются дочери, посылает млад­шую.

- Ступай, - говорит, - дочка, погляди, что случилось с твоими сестрицами.

Пошла младшая. Идет она и видит: сестры сидят у родника и заливаются слезами.

- Что же это вы плачете?

Тут старшая:

- Неужто не знаешь?

Вышла я замуж,
Родила я сына
С шапкою волос,
По имени Кикос.
Полез он на дерево,
Сорвался с дерева,
Ой, Кикос-джан!
Ой, сынок-джан!..

- Ой, беда твоей тетушке, Кикос-джан, ой! - рвет на себе воло­сы младшая, подсаживается к сестрам и начинает реветь.

Мать ждет, ждет, а дочерей все нет. И отправилась она сама. Завидя издали мать, все три девушки подняли жалобный вой:

- Иди, иди, несчастная бабушка, погляди, что стало с твоим внучком!

- Какой внучек, дочки, что случилось?

Тут старшая:

- Неужто не знаешь, мать?

Вышла я замуж,
Родила я сына
С шапкою волос,
По имени Кикос.
Полез он на дерево,
Сорвался с дерева,
Ой, Кикос-джан!
Ой, сынок-джан!..

- Лучше бы ослепнуть твоей бабушке, Кикос-джан! - шлепну­ла по бедрам мать и вместе с дочерьми заголосила навзрыд.

Отец видит, что жена пошла за дочерьми и тоже не вернулась.

- Пойду-ка, - говорит, - сам посмотрю, что с ними сталось. И отправился.

Жена и дочери, как завидели его издали, еще пуще заголосили:

- Иди скорей, несчастный дедушка, посмотри, что стало с твоим Кикосом!., Горемыка твой Кикос!..

- Что за Кикос такой? - удивляется бедняк. Тут старшая:

- Неужто не знаешь, отец?

Вышла я замуж,
Родила я сына
С шапкою волос,
По имени Кикос.
Полез он на дерево,
Сорвался с дерева,
Ой, Кикос-джан!
Ой, сынок-джан!..

- Ой, Кикос-джан, ой! - сокрушаются и шлепают себя по бед­рам мать и дочери.

Бедняк оказался умнее женщин.

- Эй, дурехи! - говорит, - чего вы сидите тут да сокрушаетесь? Как ни причитай, сколько ни плачь, все равно Кикоса не воротишь. Вставайте да и домой: позовем соседей, отслужим панихиду и справим поминки. Слезами горю не поможешь. Уж такова наша жизнь: как пришли, так и уйдем.

И что бы вы думали? Все их добро состояло из вола да меш­ка с мукой. Закололи они вола, напекли хлеба, созвали соседей, зака­зали панихиду - и на том успокоились.

Туманян Ованес "Сказки" - Ереван: Советакан грох, 1985 - с.36

Кувшин с золотом

Слышать это мне довелось от наших стариков; старики слышали это от дедов; деды - от своих стариков, что некогда жил-был пахарь, а имел он всего-навсего клочок земли да пару волов.

И вдруг зимой у этого бедного землепашца издыхают волы. Ког­да же наступила весна и пришло время пахать и сеять, он, оставшись без волов, сдал землю внаймы соседу.

А у соседа, когда он начал пахать, плуг наткнулся на что-то; па­харь смотрит и видит - кувшин, полный золота. Бросив и плуг и волов, он бегом пускается к хозяину.

- Э-ге, свет глазам твоим! В земле у тебя отыскался большой кувшин с золотом, иди забирай его!

- Нет, братец, это золото не мое. Ты заплатил за наем, ты зем­лю пашешь и все, что в земле - твое. Золото нашел, все равно оно твое - бери!

Загорелся спор. Один твердит - золото твое, другой - нет, твое. Началась потасовка. Пошли с жалобой к царю.

Царь, услыхав о кувшине с золотом, разинул рот:

- Зачем вам спорить? Кувшин с золотом добыт из моей земли - значит мой!

И царь со свитой спешит туда, где был зарыт кувшин. Там он ве­лел открыть его и ахнул: кувшин полон змей!

Взбешенный царь возвратился к себе и повелел наказать дерзких землеробов, посмевших обмануть его.

- Нет, нет, отец наш, - завопили несчастные, - зря ты хочешь погубить нас, в кувшине чистое золото и никаких змей!..

Царь посылает своих людей проверить. Те пришли и видят: кув­шин полон золота.

- Вот те на! - удивился царь, а про себя подумал: «Да, может быть, я не разглядел как следует или это другой кувшин?»

И снова идет к месту, где найден кувшин.

Открывает - в нем кишмя кишат змеи.

Что за чудо!

И царь приказал собрать всех своих мудрецов.

- Растолкуйте, мудрецы, что это такое? Вот эти пахари нашли в земле кувшин золота. Иду я туда - в кувшине змеи; идут они - по­лон золота.

- Не прогневайся, государь, на наши слова. Дело в том, что этот кувшин, полный золота, дарован бедным землепашцам за их трудолю­бие и честность. Когда идут они - находят золото, это плата им за праведный труд. А когда идешь ты, хочешь похитить чужую долю - вместо золота находишь змей.

Царь содрогнулся и не знал, что ответить.

- Хорошо, - молвил он, - а теперь решите: кому из них двоих должно достаться золото?

- Конечно, владельцу земли! - воскликнул наемщик.

- Нет, тому кто пахал! - возразил хозяин.

И началась опять перебранка.

- Ладно, ладно, постойте, - вмешались мудрецы. - Есть у вас дети - сын или дочь?

Оказалось, что у одного - сын, у другого - дочь.

И мудрецы решают: обвенчать молодых и кувшин с золотом от­дать им.

Родители согласны, все довольны, ссора кончается и начинается свадьба. Длилась она, эта свадьба, семь дней и семь ночей.

Золото - новобрачным, а змеи - царю.

Туманян Ованес "Сказки" - Ереван: Советакан грох, 1985 - с.36