Записи с меткой «башкирские сказки»

Три каравая хлеба

В давние-предавние времена был, говорят, один царь. Однажды вызвал он своих везиров и приказал:

—  Найдите самого хорошего в моем царстве человека и позовите ко мне. И самого никудышного тоже позовите. Хорошего я награжу, а плохого накажу.

И был еще в том царстве один старик. Услышал он фарман и сам отправился к царю. Приходит во дворец и говорит:

—  Я пришел по твоему велению. Не знаю, что у тебя за нужда в таком никудышном человеке, как я. Коль хо­чешь что спросить — спроси и дай мне пару кусочков хлеба.

Царь, выслушав его, говорит:

—  Гляжу я на тебя, старик, и думаю: нет, наверно, на свете человека хуже, чем ты. На одежду твою страшно взглянуть. Скажи-ка, есть ли в тебе хоть что-нибудь хо­рошее?

Старик, недолго думая, отвечает:

—  Не так уж я плох, а вот ты — хуже некуда. Вскочил царь в гневе, за саблю схватился. Но к этому времени уже собрался поглядеть на старика народ.

—  Не трожь его, пусть говорит, — зашумел народ. — Успеешь казнить.

Царь сел на место и велит старику:

—  Ну, говори, что в тебе хорошего.

—  А вот что, — отвечает старик. — Я разбираюсь в драгоценных камнях, породистых лошадях и родослов­ных царей.

Царь тут же приказал везирам рассыпать по полу царские драгоценные камни. Те вскоре усыпали ими весь пол.

—  Ну, как тебе нравятся эти камешки? — спраши­вает царь.

—  Все твое богатство поддельное. Это простые стек­ляшки, — отвечает старик.

Опять вскочил царь в гневе, опять замахивается на старика.

—  Не спеши, царь. Убив меня, ты ничего не выга­даешь. Вот посмотри — знание принесет тебе пользу, — говорит старик и давай лупить палкой по царским сокро­вищам. Бьет и разбивает вдребезги, бьет и разбивает.

Камешки-то лишь сверху блестели, как драгоценные, а внутри — обыкновенные стекляшки. Растерялся царь, видя такое дело.

—  Вот они — твои сокровища, — говорит старик. — Обманщики дарили их тебе под видом драгоценных кам­ней.

—  Каким хорошим стариком ты оказался! На тебе за это, — говорит царь и дает старику целый каравай хлеба.

Старик, обрадовавшись, наелся досыта.

—  Ты ведь, старик, сказал, что разбираешься в поро­дистых лошадях, — говорит царь и приказывает везирам вывести из конюшни своего Вороного, чтобы старик оце­нил его.

Старик отправился к речке, велев привести коня туда. Вскоре будто гром загремел и колокольцы зазвенели — это вывели из конюшни украшенного золотом царского тулпара. Ведут его к речке, следом царь идет и народ валит.

Старик велел завести коня в воду. Завели. Посмотрел старик, посмотрел и говорит:

—  Конь твой, царь, не конь. Он хуже ишака.

Царь покраснел и, не зная куда со стыда деться, закричал:

—  Отведите коня на место! Потом спрашивает у старика:

—  Чем же плох мой конь?

—  Тем, — отвечает старик, — что, войдя в воду, прежде чем напиться, он справил нужду. Хороший конь так не делает: сначала пьет, а потом справляет нужду.

Рассердился царь, приказал зарезать коня. И гово­рит старику:

— Очень хороший ты старик, на тебе ещё один ка­равай.

Вернувшись во дворец, царь опять обратился к ста­рику:

—  Ну, старик, ты говорил, что знаешь родословную царей. Скажи, какого я роду.

Поглядел старик на царя, поглядел и говорит:

—  Пусть все отсюда выйдут, останутся только везиры. Народ  вышел  из дворца,  остались только везиры.

Тогда старик еще раз глянул на царя и говорит:

—  Ты ведь, царь, не царского роду. Твой отец был пекарем.

Царь разъярился, не знает, что делать. Вот-вот зару­бит старика саблей. А старик говорит:

—  От того, что зарубишь меня, никакой пользы не будет, я и так одной ногой в могиле стою. Ты, царь, сначала выясни правду, а потом маши саблей. Далеко отсюда, за семью горами, за семью реками, есть город. Там живет столетняя старуха. Это — твоя мать, жена пекаря. Пошли туда везиров, пусть они разберутся.

Послал царь везиров, и в мгновение ока добрались они до того города, нашли дом старухи. Вошли в дом и говорят:

—  Ты, бабка, не бойся нас, мы тебя не тронем. Только скажи нам вот что. Вдалеке отсюда, за семью горами, за семью реками, царствует наш царь. Ему один дрянной старик сказал: «Ты, царь, не царского роду, твой отец был пекарем, коль не веришь, спроси у матери». И указал на тебя. Скажи, бабка, правду — верно ли это.

Выслушала бабка везиров и говорит:

—  Верно, сынки. У царицы рождались все дочери да дочери. Однажды, когда царица опять затяжелела, царь сказал ей: «Коль родишь дочь, я тебя убью. Мне нужен сын, чтобы после себя царем оставить. Роди мне сына». Но что поделаешь, опять у царицы родилась дочь. А у меня как раз в тот день родился сын. Узнав об этом, царица прислала мне десять пудов муки, вдобавок — золота, про­сит обменяться младенцами. Ну, я ее и пожалела, обменя­лась. Мое дитя теперь — ваш царь.

Услышав это, пораженные везиры вернулись к царю, пересказали все слово в слово. Царь тоже изумился. «Как, — думает, — старик узнал про это?» Дал старику еще один каравай хлеба и спрашивает:

—  Скажи теперь, как ты узнал, что я — сын пекаря? — Догадался, — отвечает старик. — Ты каждый раз награждал меня караваем хлеба, потому что твой отец был пекарем.

Подивился царь догадливости старика, дал много подарков, дом ему построил.

—  Ты уж, — говорит, — никому не рассказывай, что я — сын пекаря.

Башкирское народное творчество. Том V. Бытовые сказки. — Уфа: Башк. кн. изд-во, 1990. — 496 с. Составитель А.М. Сулейманов.

Догадливые братья

Давным-давно жили, говорят, три брата. Было у них два верблюда. Братья держали верблюдов в очень высо­кой загородке. Однажды ночью верблюды пропали.

—  Эй, братцы, — говорит старший брат, — забор у нас очень высокий, наверно, и вор высокий.

—  Раз высокий, наверно, куся, — говорит средний брат.

—  Раз — куся, наверно, имя его — Муса, — говорит младший брат.

Решив так, пошли искать человека по имени Муса. В пути им встретился высокий безбородый человек. — Как тебя звать? — спрашивают братья.

—  Мусой, — отвечает встречный.

—  Ага, попался! — обрадовались братья. — Чуть не задеваешь небеса, рожа шире колеса, имя — Муса. Давай наших верблюдов!

—  Нет у меня ваших верблюдов, — отвечает Муса.

—  Пошли тогда к казию, — сказали братья и пота­щили Мусу к судье.

Рассказали судье все, как было. Судья велел братьям выйти, зажал в кулаке просяное зернышко и позвал их обратно.

—  Что, — спрашивает, — у меня в руке?

—  Наверно, что-то круглое, — говорит старший брат.

—  Маленькое, как росинка, — говорит средний брат.

—  Раз маленькое, как росинка, наверно, просинка,— говорит младший брат.

Раскрыл судья кулак, а там — просинка.

—  Иди,  верни  им  верблюдов, — велел судья Мусе.

—  Эй, братья, я угнал их чуть свет, айдате, верну, — сказал Муса и повел братьев за верблюдами.

Так три брата благодаря догадливости нашли своих верблюдов и доныне, говорят, дружно тянут воз житей­ских забот: один скажет, другой добавит, третий под­твердит.

Башкирское народное творчество. Том V. Бытовые сказки. — Уфа: Башк. кн. изд-во, 1990. — 496 с. Составитель А.М. Сулейманов.

Старик, Хызыр и царь

Жили, говорят, в прежние времена старик с дочерью. Однажды старик отправился путешествовать и вернулся из путешествия невеселый.

—  Ты что, атай, такой невеселый? — спрашивает дочь.

—  Ах, дочка, дочка! — отвечает отец. — Встретился мне в пути царь и говорит: «Ассалямагалейкум, старик! Вот тебе, старик, задача: покажи мне святого Хызыра на этом свете. Коль покажешь, дам тебе много всякого добра, не покажешь — отрублю голову». Подумал я, по­думал и сказал: «С соизволения свыше увидишь через сорок дней».

—  В таком случае, — говорит дочь, — ты сиди сорок дней, моли небо, а по хозяйству я одна похлопочу.

Старик, говорят, сидел сорок дней, молил небо. На сороковой день царь прислал за стариком везира с конем в поводу.

—  Тебя, — говорит везир, — царь вызывает.

—  Ладно, сынок, ты поезжай, а я следом потихоньку доеду, — ответил старик.

—  Ну, атай, счастливой тебе дороги! — пожелала дочь, провожая отца.

На пути к царю встретился старику молодой егет.

—  Ассалямагалейкум, бабай! — говорит егет. — Куда путь держишь?

—  Царь меня вызвал, сынок, — отвечает старик. — Я пообещал ему показать святого Хызыра. Он сказал: «Коль покажешь, дам тебе много всякого добра, не пока­жешь — отрублю голову».

—  Раз так, ты к нему, бабай, не езди, — говорит егет.

—  Нет, сынок, поеду,— говорит старик. — Я обещал приехать и сдержу слово, ведь это — дело чести.

—  Тогда, может, и меня с собой возьмешь? — спраши­вает егет.

—  Айда, айда, сынок, пожалуйста, — отвечает старик. Приехали они, входят оба в царский дворец.

—  Ага, приехал! — говорит царь.

—  Приехал, сынок, приехал, — отвечает старик.

—  Срок истекает, а ты еще не показал мне святого Хызыра, — говорит царь.

—  С соизволения свыше увидишь, потерпи, — отвечает старик и начинает молиться, время тянет. А тот егет стоит в сторонке.

За столом сидели три царских везира.

—  Ну, — говорит им царь, — сорок дней прошло, что будем делать с этим стариком?

—  Вымажем ему лицо сажей, поведем, избивая кну­том, по улицам и забьем до смерти, — отвечает первый везир.

—  Ты что посоветуешь? — спрашивает царь у вто­рого везира.

—  Не стоит водить по улицам, — отвечает тот. — Без лишних хлопот изрубим его тут на куски:

—  Ну, а ты что скажешь? — спрашивает царь у третьего.

—  Что мы выгадаем, убив старика? — отвечает третий везир. — Он честно приехал, давайте отпустим его с миром.

Пока они так переговаривались, тот егет стоял в сто­ронке, слушал, а потом подал голос.

—  Эй, падишах мой, султан мой! Твой первый везир предложил эту казнь потому, что так была убита его мать. Что человек ребенком узнает, то в его душе приви­вается. Отец второго твоего везира был мясником — сыну передались его повадки. А у третьего отец был добрый, справедливый человек, вот и от сына мы услышали самые добрые и справедливые слова,— сказал догадливый егет и, пока остальные пришли в себя, исчез.

—  Видел? — спрашивает старик у царя. — Это и был святой Хызыр.

Царь, оказав почести, одарив старика, отправил его домой.

Старик с дочерью прожили, говорят, долгую жизнь.

Башкирское народное творчество. Том V. Бытовые сказки. — Уфа: Башк. кн. изд-во, 1990. — 496 с. Составитель А.М. Сулейманов.

Лукман Хаким

В давние-давние времена в одном царстве-государ­стве был обычай убивать стариков. Жил в этом царстве очень ученый человек по имени Лукман Хаким. Царь возненавидел ученого за то, что он много знает, и, решив извести его, придумал хитрость. Хитрость удалась. Объя­вив Лукмана Хакима колдуном, царь приказал сбросить его в глубокий колодец и засыпать землей.

Вскоре после того, как Лукмана Хакима закопали, ко­варный царь умер. Сидит теперь на троне другой. Од­нажды, когда новый царь ел мясо, в горле у него застряла кость. Созвали разных лекарей — никто вытащить кость не может.

Был в этом царстве старик, который немало пожил и немало повидал. Царь велел спросить у старика, не знает ли он кого-нибудь, кто мог бы помочь в беде. Старик посланному к нему везиру сказал:

—  Семь лет тому назад был у нас очень ученый чело­век — Лукман Хаким. Царь приказал сбросить его в коло­дец и закопать за то, что он много знал. Может быть, он нашел возможность выжить под землей. Ежели кто поможет, так только он.

Царь приказал откопать мудреца. Выжить Лукман Хаким выжил, но был сильно изнурен. Когда ему сооб­щили, в какую беду попал царь, Лукман Хаким сказал:

—  У царя есть сын. Пусть он прикажет зарезать сына и поест его мяса. Тогда кость выскочит.

Передали эти слова царю, а тому жалко единствен­ного сына.

—  Коль с дерева срезать листок, вырастет новый, а коль подрубить корень — дерево засохнет. Не жалей сына, прикажи зарезать. Будешь сам жив — народятся дети, — сказал один из везиров.

И царь согласился пожертвовать сыном. Лукман Ха­ким, приготовив ребенка к закланию, отгородился от царя занавеской и велел незаметно принести овцу. При­несли овцу. Лукман Хаким полоснул ее ножом. Кровь овцы брызнула на царя, сидевшего в слезах за занавеской.

—  Ах! — вскрикнул царь, решив, что его сына заре­зали, и кость выскочила из горла.

Всех стоявших тут людей изумила умная хитрость Лукмана Хакима. Царь, узнав, что сын жив-здоров, на­радоваться не мог и велел устроить пир на весь мир. На пир со всех сторон съехалось много народу. Царь при всем народе благодарил Лукмана Хакима, наделил его богатством, сказав:

—  Живи в радости и довольстве, не зная нужды. С тех пор стали стариков беречь.

Лукман Хаким, говорят, и поныне горя не знает, жи­вет в радости, исцеляя хворых.

Башкирское народное творчество. Том V. Бытовые сказки. — Уфа: Башк. кн. изд-во, 1990. — 496 с. Составитель А.М. Сулейманов.

Хатамтай

В старину правил страной царь Хатамтай. Однажды, сидя вдвоем с везиром, начал он хвастаться:

—  Нет на свете человека щедрей меня!

—  Милости твои бесконечны, однако в щедрости ты уступаешь кое-кому, — возразил везир. — В двух месяцах пути отсюда есть царица, вот она действительно щедрая.

Нахмурился царь, промолвил:

—  Если твои слова подтвердятся, я сделаю тебя глав­ным везиром. Если они неправдой окажутся, голову от­рублю.

Переоделся он нищим, вскочил на коня и добрался до страны, где правила царица. Зашел во дворец просить милостыню. Царица дала ему золотой. Кроме Хатамтая к ней заходили и другие нищие, и всем она давала по золотой монете. Царь некоторое время спустя опять заявился во дворец, снова попросил милостыню.

Царица сказала:

—  Я могу еще и еще раз дать тебе подаяние, но ты не похож на нищего. Почему ходишь в таком обличье?

—  Я пришел испытать тебя, — признался Хатамтай. — Я ведь тоже царь и тоже славлюсь щедростью. Тем не менее не в состоянии давать каждому входящему по золотой монете. Открой тайну, откуда можно напастись столько золота на каждого?

—  В двух месяцах пути отсюда живет сапожник. Один раз кольнет шилом — засмеется, другой раз — заплачет. Если разузнаешь причину, я отвечу на твой вопрос, — поставила условие царица.

Хатамтай снова отправился в двухмесячный путь. Нашел того сапожника. Он действительно, один раз кольнув шилом, громко смеялся, кольнув во второй раз, горько плакал. Царь начал допытываться о причине. Сапожник сказал:

—  В двух месяцах пути отсюда живет муэдзин. Сперва намочит в воде рубаху, затем поскорее взбирается на минарет, чтобы прокричать азан — призыв к молитве. Как рубаха на нем высохнет, бегом спускается вниз, снова окунает ее в воду и спешит на минарет, заново начинает кричать азан. Если узнаешь, почему он так делает, я открою тебе свою тайну.

Добрался царь до муэдзина, спросил:

—  Почему ты так делаешь? Муэдзин ответил:

—  В двух месяцах пути отсюда один купец каждый день толчет в ступе бриллиант величиною с куриное яйцо. Истолчет в пыль, а как пробьет девять часов вечера, развеет ту пыль по ветру. Узнай в чем дело, тогда я о себе расскажу.

Отыскал царь купца, поинтересовался:

—  Почему пускаешь на ветер драгоценности?

Тот говорит в ответ:

—  В двух месяцах пути отсюда в песчаной пустыне нагишом бегает егет. Как завидит человека, бежит от него прочь. Узнай, что с ним, тогда услышишь мой рассказ.

Провел Хатамтай два месяца в пути, достиг песчаной пустыни. Увидел того егета. Совершенно он голый. Хотел убежать и спрятаться. Царю едва удалось догнать его. Остановил.

—  Егет, почему ты один-одинёшенек бегаешь по пу­стыне?

Егет начал рассказывать:

—  Я ездил в соседний аул, где учился в медресе. Однажды, возвращаясь домой, заночевал в попавшемся на пути ауле. Там в большом богатом доме жил одинокий старик. К нему попросился на квартиру. Утром старик куда-то ушел, предупредив: «Егет, ешь, пей. Жди моего возвращения. Только ни одну дверь не открывай». Ос­тался я в доме один, скучно стало. Подошел и открыл первую же дверь. Распахнул — а там красивая девушка сидит. Вошел я к ней. С первого взгляда влюбился, и она меня очень полюбила. Неподалеку было озеро. Вышли мы туда прогуляться. Девушка сказала: «Егет, ради всех святых не ныряй в воду». А я про себя подумал: хозяин запретил мне открывать двери, я открыл и нашел вон какую красавицу. Если не послушаюсь и нырну в воду, то, может быть, найду еще что-нибудь прекрасное. Спрыг­нул с берега, нырнул и... очутился в этой песчаной пустыне. Обратного ходу нет, здесь остался. Одежда давно износилась, вот и приходится ходить голым.

—  Почему не пойдешь к людям? — с жалостью спро­сил царь.

—  Очень я скучаю по той девушке. Как завижу ка­кого-нибудь человека, еще больше по ней тосковать начи­наю. Потому и прячусь от всех.

Вздохнул царь, двинулся в обратный путь. Добравшись до купца, в девять часов вечера отправился к его лавке. Купец разбил в ступе бриллиант величиной с куриное яйцо, истолок его в пыль и развеял по ветру. Хатамтай поведал ему историю егета, живущего в песчаной пустыне, задал вопрос:

—  Теперь ты скажи, почему такое богатство на ветер пускаешь?

—  Отныне больше не стану делать этого, улыбнулся купец и повел свой рассказ: — У отца я был единственным сыном. Что есть на свете дурного — все я делал. Денег у меня было много. Советов отца не слушался, пил и гулял. С большими деньгами имел много друзей, души они во мне не чаяли. Мать умерла. Потом и к отцу подобралась смерть. Перед тем, как покинуть белый свет, он сказал, мне: «Эй, сынок, помираю я. Как меня не станет, деньги у тебя быстро кончатся. А без денег друзья любить перестанут, все они бросят тебя, и ты, стыдясь перед ними, сам на себя наложишь руки». Я только посмеялся в ответ: «Хе, разве верные друзья бросят меня?» Отец свое твердит: «Напрасно ты не веришь мне — бросят. Все до одного отвернутся. От стыда ты сам себя убьешь. Запомни мой совет: когда надумаешь повеситься, петлю продень в кольцо, прибитое мной к ма­тице». Скоро он умер. С полсотни друзей у меня было, не меньше. С егетами и девушками гуляли мы в вольной степи, потешая душу. Тут у меня кончились деньги. Я не в состоянии оказался платить столько, сколько платили они. Тогда они оставили меня у костра варить индюшек, а сами отправились играть и веселиться с девицами. Затосковал я, задумался и не заметил, как какая-то большая птица схватила одну индюшку и улетела. Вер­нулись друзья обедать, считают: индюшки недостает. Один из самых близких друзей, рассердись, ударил меня по лицу, презрительно крикнул: «Доверили тебе обед, куда же ты смотрел?» От обиды и стыда я готов был сквозь землю провалиться. Хотел утопиться в проте­кавшей рядом речке, но вспомнил наказ отца. Покуда он был жив, ни одного его совета не слушался. Теперь ре­шил: хоть перед смертью исполню то, что он завещал. Вернулся домой. Продел веревку в кольцо, прибитое к матице, надел петлю на шею, мысленно попрощался со своей горькой жизнью. И тут от рывка кольцо оторвалось, матица треснула и что-то со звоном посыпалось на пол. Глянул я — это были спрятанные отцом золото и бриллианты. Среди них и записку нашел, написанную отцом: «Вот видишь, сынок, я оказался прав. Как посту­пили с тобой друзья? Теперь, надеюсь, поумнеешь. Не­верным друзьям отомсти. Открой торговую лавку и каж­дый вечер один из бриллиантов истолки в пыль, развей у всех на виду по ветру. Видя это, предавшие тебя друзья пожелтеют и высохнут от зависти». Сегодня я в последний раз поступил так, ибо из тех бывших друзей почти никого в живых не осталось, повысохли от зависти.

Отправился царь дальше, дошел до муэдзина. Посвя­тил его в историю купца и попросил раскрыть свою тайну.

—  В одном из аулов я учился в медресе, — начал рассказывать муэдзин. — Каждый день на рассвете, драз­ня тамошнего богатого муэдзина, я опережал его, выкри­кивая с минарета азан. Однажды так же проснулся чуть свет, пораньше побежал к мечети и вдруг полился очень сильный дождь. Одежда на мне мгновенно про­мокла. Взобрался я на минарет, а с меня вода ручьями течет. Вдруг появилась какая-то огромная птица, схва­тила меня и унесла с собой. Бросила меня та птица посреди какого-то огороженного кладбища. А в это время, не заметив меня, пришли с тяжелой ношей три человека, закопали ее в одну из могил. Я лежал, притаясь у ограды. С рассветом, как солнце взошло, на кладбище набежало множество людей. Схватили меня, связали по рукам и ногам, понесли с собой. А я не понимаю их языка. Птица, оказывается, принесла и бросила меня в другое царство. Нашелся толмач, сказал мне: «Сегодня ночью исчезла дочь царя. Подозревают, что ее украл ты». Я рассказал ему все о себе, упомянул про тех людей, которые что-то закопали на кладбище. Пошли раскапывать — а там, оказывается, дочь падишаха. Она еще не умерла, оста­лась жива. А падишах, как выяснилось, обещал выдать дочь за того, кто найдет ее. Вот и женил меня на ней. Начал я с ней жить. Из дворца меня никуда не выпускали. Жил словно в плену. Однажды я сбежал, намочил рубаху в воде и стал поджидать ту птицу, чтобы отнесла она меня обратно. Птица в самом деле появилась, вер­нула меня в аул, где я учился. Но теперь мне хочется вернуться обратно к дочери падишаха, как-никак моя жена. Каждый день жду появления птицы. Раз у меня тогда рубаха была мокрая, постоянно окунаю ее в воду, чтобы не просыхала, только вот птица до сих пор не летит.

От муэдзина царь отправился к сапожнику. Рассказал ему историю бедняги-муэдзина. Тогда сапожник о себе начал говорить.

—  Была у меня жена, да такая благочинная, что по пять раз на дню намаз читала, держала уразу. Когда выходила покормить кур, надевала шаль и перчатки. «Почему ты это делаешь?» — спрашивал я. Она, потупясь, отвечала: «Там есть петух-греховодник, не хочу пока­зывать ему свое тело». Такая праведница была моя жена.

Как-то раз вышел я на улицу постоять с мужчинами. Они судачили о своих женах: у того, мол, такая, а у дру­гого этакая. Вступил в разговор и я, хвастаюсь: «Жены, конечно, бывают всякие, но у меня такая скромная, такая воспитанная, пятикратный намаз совершает, ни одну уразу не пропускает». Тогда один усмехнулся, говорит: «Если хочешь испытать жену, попробуй одну ночь не заснуть». Я возмутился: «Как ты смеешь плохо думать про мою жену, возводишь на нее напраслину?» Вернулся домой. Вечер наступил, стемнело. Лег я спать, вспомнил про тот разговор и подумал: «Дай-ка в самом деле про­верю жену». Закрыл глаза, притворился спящим. Долго лежал так, борясь со сном, решил, что понапрасну муча­юсь, только хотел заснуть, как вдруг жена среди ночи встала, прислушалась к моему дыханию, слегка толк­нула, убеждаясь, сплю ли я. Потом умылась душистым мылом, натерлась сандаловым маслом, намазалась румя­нами, надела лучшие наряды и украшения, тихонько выскользнула на улицу. Я поднялся с постели и тайком последовал за ней. Вижу, вошла моя жена в окраинный дом с единственным окошком. Прильнул к нему, наблю­даю. А там полным-полно всяких негодяев: воры, голово­резы, разбойники. Окружили мою жену, ругают: «Почему сегодня поздно пришла?» Она отвечает: «Мой недоносок, будь он проклят, почему-то долго не мог уснуть». По­смотрел я, как они пили и гуляли, потом вернулся к себе, лег в постель. Некоторое время спустя вернулась жена. Смыла с себя румяна и сандал, спрятала наряды. И уже на рассвете улеглась рядом. Я сделал вид, будто ничего не знаю. Утром она сделала тагарат, прочитала намаз, затем надела на руки перчатки, накинула на лицо шаль. Тогда я спрашиваю у жены: «Ты куда?» «Кур покормить», — ответила она. «Разве для этого требуется наде­вать перчатки и накрываться шалью?» Она со смиренным видом говорит: «Ай, душа моя, во дворе ходит петух-греховодпик, стыдно показываться перед ним открытой». Тут я напрямик спросил: «А разве то, что ты делала нынешней ночью, не греховодное дело?» Ох, как взвилась она, как принялась метать громы и молнии. Сказала: «Я оставлю тебя в живых лишь потому, что человек ты хороший». И ушла. С той поры, лишь вспомню, как она встала на дурной путь, то плачу. А когда вспомню, как она надевала перчатки и шаль, считая петуха грехо­водником, то начинаю смеяться.

Сапожник закончил свой рассказ. Царь Хатамтай распростился с ним, отправился в дальнейший двухме­сячный путь. Приехал к царице, изложил ей историю сапожника. Тогда эта женщина тоже принялась расска­зывать:

—  Я была единственной дочерью царя. К нам часто приходил старый ишан. У него на кожаных туфлях были пришиты маленькие колокольчики. «Дедушка ишан, почему на твоих туфлях есть колокольчики, а у других людей нет?» — поинтересовалась я, а он с ясной улыбкой на лице ответил: «По земле ползает очень много всяких букашек, муравьев и прочих мелких тварей. Мы, люди, топчем их, берем на душу грех. Поэтому, чтобы нечаянно не наступить на них, я ношу туфли с колоколь­чиками. Они слышат звон и разбегаются, совесть моя перед ними чиста». Однажды я заболела. Во дворец вызвали ишана. Он лечил меня шептанием и заговорами. После его ухода обнаружилось, что у отца пропали бриллиантовые четки. Отец велел обыскать весь дво­рец — четки не нашлись. После выздоровления меня вы­пустили в сад погулять. Я зашла к ишану и увидела у него эти бриллиантовые четки. Вернувшись, сказала отцу: «Атай, а я твои потерянные четки видела у ишана-бабая». Отец приказал произвести обыск у него. Во время обыска в погребах у ишана было найдено несметное количество золота. Предав ишана казни, отец забрал себе все его богатство. Выяснилось, что ишан был гла­варем бандитов, грабил народ. Когда отец умер, вместо него править страною стала я. Вот с той поры возвращаю народу лишь то, что было награблено ишаном.

Хатамтай, распрощавшись с царицей, уехал в свою страну. Того везира, как обещал, сделал своим главным везиром.

Башкирское народное творчество. Том V. Бытовые сказки. — Уфа: Башк. кн. изд-во, 1990. — 496 с. Составитель А.М. Сулейманов.