Черт-вор

Поехал дед пахать поле. И взял с собой на обед лепешку. Положил лепешку на телегу, а сам пашет.

Пахал, пахал, уморился, пошел к телеге, – лепешкой подкрепиться.

Приходит, а тут у него из-под носа схватил черт лепешку и побежал в болото.

Обозлился дед на черта – и с кнутом за ним. Подбежал к болоту, глядь – черт в прорву провалился. Дед сгоряча тоже туда – бултых!

Попал на дно прорвы, глядь – а там большой дворец и полно в нем чертей.

Стал дед присматриваться, кто из чертей стащил у него лепешку. Да разве узнаешь: ведь все черти одной шерсти.

– Кто у вас тут старшой? – спрашивает дед у чертей.

– Да вон, – говорят, – за столом сидит. Дед подошел к нему.

– Так и так, – рассказывает про свою обиду, – твой черт украл у меня лепешку. А у меня другой нету. Вели вернуть.

Старшой говорит:

– Ищи у молодых: старые этим заниматься не станут.

Подошел дед к куче молодых чертенят:

– А ну, раскрывайте рты! Раскрыли рты чертенята. Посмотрел дед и увидел у одного из них во рту недоеденную лепешку.

– Вот она, моя лепешка! – говорит дед старшому.

Топнул старшой на чертенка:

– Ты зачем у деда лепешку украл? Дед – человек бедный, а ты у него воруешь. Если так, то забирай его, дед, к себе, пускай он отслужит тебе за твой убыток.

Почесал дед затылок:

– Куда мне его брать? Мне и самому есть нечего. Да и работы для него нету.

– Ничего, – говорит старшой, – он сам себе работу найдет.

Согласился дед и взял молодого черта. “Может, – думает, – хоть в лес за дровами когда съездит”.

Привел его домой. Достали они с бабою жменьку жита.

Черт говорит:

– Давайте я молоть буду.

– Да нам и самим такую малость смолоть не трудно.

– Нет, – заупрямился черт, – дайте молоть мне...

Отдали они ему жито. Начал черт молоть. Баба уже и хлеб замесила, а в жерновах муки полно. Стали дед с бабою ссыпать муку в закром. Полный закром насыпали...

Хвалит дед черта:

– Вот это работник!

Поехал дед с чертом поле пахать. Черт говорит деду:

– Запрягай меня в соху вместо коня. Запряг дед черта в соху. Повернулся тот туда-сюда и все поле вспахал.

– Что теперь будем делать? – спрашивает черт у деда.

– Земли у меня больше нету, – говорит дед.

– Так давай возьмем у пана исполу ляду: вырубим да посеем пшеницу.

Ну так и сделали. Черт за день всю ляду вырубил, выкорчевал, вспахал и пшеницу посеял.

Хорошая выросла пшеница. Сжал черт пшеницу, связал ее в снопы, сложил в копны, и начали делить: пану половину – за землю и деду половину – за зерно да за работу.

Говорит черт деду:

– Уговаривайся с паном так: ему воз, а нам охапку.

Дед так и сказал пану. Жадный пан думает:

“Это хорошо: воз не охапка. Обману я деда!”

Наложил дед пану воз пшеницы.

– Теперь забирай свою охапку, – говорит пан деду.

– Да пускай мой помощник заберет – я уже стар, не донести мне.

– Ну, пускай помощник берет.

Закрутился черт по полю, собрал все снопы в кучу, сгреб их и домой потащил. Пан только глазами хлопает...

Дома дохнул черт на пшеницу – она вся и смолотилась. Наполнил дед полные закрома зерном.

– А теперь, – говорит черт деду, – давай коня, я за дровами поеду.

Запряг дед коня. Черт сел и поехал. В лесу без топора и пилы вырвал он с корнями самые толстые деревья, наложил воз чуть не до неба, сам сверху уселся и чмокнул на лошадь. Конек фыркнул и помчался, не разбирая пути, – по целине, по кустам, по бурелому.

Едет на четверике пан по дороге. Загляделся на диво: такой плохонький конек, а тащит воз дров, нагруженный чуть не до самого неба! А его четверик еле пустую коляску тащит.

– Эй, – кричит пан вознице, – давай меняться: забирай мой четверик, а мне отдай своего.

– Давай.

Отдал черт пану свою клячу, взял у него четверик – только его и видели. Приезжает домой:

– Принимай, дед, коней!

У деда от удивления и трубка изо рта выпала.

– Где ты их взял?

– Обменял на твоего конька!

– Да у меня ведь для них и сена-то нету...

– Ничего, будет сено.

Спрыгнул черт с воза, обернулся батраком и пошел к пану.

– А нет ли у вас, пане, какой-нибудь работенки? – спрашивает черт-батрак.

– Есть, – говорит пан: – вон полон овин жита немолоченного.

Пошел черт в овин. Разложил все снопы на току, а потом как дохнул, все враз и смолотилось: лежит солома отдельно, зерно отдельно, мякина отдельно.

Посмотрел пан – чисто смолочено!

– Что ж тебе заплатить за такую работу? – Да ничего. Дай, если не жалко, сена охапку. Обрадовался пан, что попался такой дешевый работник.

– Вон, – говорит, – стог у речки стоит. Набери себе там охапку сена.

Пошел черт, обмотал стог веревками и потащил. Увидел его приказчик. Прибежал к пану:

– Ах, паночек, вы сказали молотильщику взять сена охапку, а он целый стог потащил.

– Вот мошенник! – разозлился пан. – Выпусти на него бодливых быков, пускай его забодают!

Выпустили быков, а черт их за рога и забросил на стог.

– Ах, ах! – кричит пан. – Натравите на него кабанов, пусть его искусают!

Выпустили кабанов. А черт и их за уши – да на стог.

И притащил все деду.

Отслужил черт год и говорит деду:

– Ну, дед, может, я тебе за лепешку уже отработал?

– Да еще как! – смеется дед.

– Так отправь меня домой.

– Ступай себе, разве я тебя держу?

Махнул черт хвостом и помчался в свое болото.

Черт, медведь и заяц

В одной деревне жили старик со старухой, и было у них трое сыновей. Бедно они жили. Пришло время старику помирать, поделил он между сыновьями все свое добро: старшему сыну дал он ручную мельницу, среднему – пастуший рожок, а меньшому – лыко на лапти.

Когда отец умер, старший сын взял свою мельницу и пошел куда глаза глядят. Вдруг видит он – стоит у дороги избушка. Он влез на крышу, положил жернова на трубу, а сам сел и ждет. Ночью в избушку вошли разбойники, сели за стол и стали считать свои деньги, а он как загремит на крыше жерновами, да и кинул их в трубу. Испугались разбойники, убежали, а деньги бросили на столе. Тогда слез он с крыши, забрал себе деньги, воротился домой и зажил богато, а братьям своим не дает и хлеба.

Делать нечего, взял средний брат свой рожок и пошел путем-дорогою. Шел он, шел, вдруг видит – стоит на лесной опушке сторожка, а в той сторожке был заперт медведь. Сел он у двери и давай трубить в рожок. Медведь как заревет, даже сторожка вся затряслась.

В это самое время едет мимо барин на тройке и спрашивает:

– Ты чего здесь делаешь?

– Зверя стерегу.

– Покажи мне его!

Только он отворил дверь и заиграл в рожок, медведь как выскочит, как кинется на барина и задрал его. Парень же сел на тройку и ускакал. Стал он еще богаче старшего брата, а меньшого кормить не хочет.

Что тому делать? Взял он с горя свое лыко и пошел себе по дороге в дремучий лес, да и забрел в большое болото. Сел он там на кочку и стал кроить лыко. Увидел его черт, вылез из болота и спрашивает:

– Ты что хочешь делать?

А тот отвечает:

– Буду тут церковь строить.

Испугался черт, побежал к своему старшому и говорит:

– Там какой-то человек хочет на нашем болоте церковь строить!

А старшой приказывает:

– Ступай скажи ему, пусть возьмет все, что захочет, только чтоб не строил тут церковь!

Пошел черт и передал, а тот говорит:

– Насыпьте мне золота полную яму, которую я выкопал.

Черти насыпали, но только жалко им стало золота. И приходит к нему черт, по прозванию "Могучий".

– Давай бороться. Кто кого поборет, тому и золото.

А парень отвечает:

– Вот под елкой лежит мой старый дед, ты вперед с ним поборись, а потом уж и со мной!

Подошел черт к елке, а там медведь.

– Давай бороться!

Тут как начал медведь его ломать, так тот едва ноги унес. Прибежал он снова к старшому и жалуется, что человек уж больно силен. Тогда выслал старшой другого черта, по прозванию "Быстрый". Тот приходит и говорит:

– Давай гоняться. Кто кого перегонит, тому и будут деньги.

А парень говорит:

– Вон под елкой мой сынок сидит, ты сперва с ним погоняйся.

Черт подошел к елке, а там заяц.

– Давай гоняться!

Заяц испугался и побежал. Черт кричит ему:

– Подожди, давай поравняемся! – а того уж и след простыл.

Опять пошел черт к старшому и плачется, что человек его обогнал, только, мол, его и видали! Вышел тогда третий черт, "Свистун".

– Давай, – говорит,– свистать! Кто кого пересвищет, тому и золото.

– Давай! Ну свищи!

Черт как свистнул, так даже лес затрясся. А парень ему говорит:

– Завяжи-ка, брат, себе глаза, а не то, как я свистну, так они у тебя на лоб вылезут!

Завязал черт глаза платочком, а парень как свистнет его дубиной по уху, так тот даже завизжал.

– Давай я еще разок свистну!

– Ой, нет, братец, не свищи больше, у меня и так уж глаза на лоб вылезли. Бери себе деньги!

Тот взял деньги и зажил богаче своих братьев.

Купил я у одного мужика овса, тут и сказка вся.

Федор Набилкин и настоящие богатыри

Жил в одной деревне бобыль (бобыль - одинокий и не имеющего надела (земли) крестьянин; прим. by admin) Фёдор Набилкин. Был он силою слабоват, да зато умом наделён.

Захотелось ему сделаться богатырём. “И чем я не богатырь? – думает Фёдор Набилкин. – Почему это только сильные могут быть богатырями?”

Сделал он себе полотняный шатёр, седло, взял косу вместо меча, сел на свою лошадёнку и тронулся в путь-дорогу.

Ехал, ехал и доехал до большого города. Видит – стоит у дороги столб, а на нём разные висят объявления. Вынул он поскорей из кармана карандаш и написал свою записку, что в таком-то году да в таком-то, мол, месяце, такого-то числа проезжал через этот город могучий богатырь Фёдор Набилкин – сзади его не догонять, спереди не встречать, а издали остановиться, шапку снять да поклониться!

Прибил к столбу объявление, а сам дальше поехал.

А тем временем едет вскоре по той же дороге настоящий богатырь Дубовик. Прочитал он объявление, дивуется: и что это за новый богатырь объявился? Как бы на него хоть глянуть: сзади догонять не велено, спереди встречать не дозволено... Придётся издали поклониться!

Дубовик дал три версты крюку, заехал наперёд, шапку снял и кричит:

– Добрый день, могучий богатырь Фёдор Набилкин! Хочу твоим младшим товарищем стать. Как велишь мне ехать, позади тебя или спереди?

– Позади,– говорит Фёдор Набилкин.

Вернулся богатырь назад и поехал за ним следом.

Приехали на широкий зелёный луг. Фёдор Набилкин пустил клячонку свою пастись, а сам раскинул шатёр и спать завалился.

И Дубовик раскинул шатёр свой вдали.

Наутро встал Дубовик, начал меч точить на большом бруске. А Фёдор Набилкин увидел это и давай свою косу на камне натачивать. Меч точится тихо: ших–ших, а коса – дзинь-дзинь о камень!

Дубовик думает с завистью: “Ну и меч же у этого богатыря! Звенит – не то, что мой”.

Простояли они на лугу два дня, а на третий говорит Дубовик Фёдору Набилкину:

– Живёт тут недалече трёхглавый змей – Смок (смок - змей, дракон; прим. by admin). Вызывает он к себе кого-нибудь из богатырей на бой. Ты ли сам поедешь, или меня пошлёшь?

– Эт,– плюнул Фёдор Набилкин,– стану я ещё о такую мелюзгу руки марать! Езжай ты!

Ну, богатырь собрался да и поехал. А Фёдор Набилкин спать улёгся.

Подъезжает Дубовик к Смоку.

– Ты кто? – спрашивает Смок. – Не сам ли Фёдор Набилкин? Слыхал, слыхал про тебя. Говорят, объявление даже висит, что новый-де могучий богатырь в этом царстве завёлся.

Видит Дубовик, Смок сильно боится нового богатыря Фёдора Набилкина. Вот и говорит он ему:

– Да, я самый и есть Фёдор Набилкин.

– Ну что ж, Фёдор Набилкин, будем биться или мириться?

– Нет, нечистая сила, не для того ехал сюда сам Фёдор Набилкин, чтоб мириться, а для того, чтобы биться!

Выхватил богатырь Дубовик свой острый меч и отрубил Смоку все три головы. Две головы в болото втоптал, а третью на меч насадил и везёт напоказ своему старшему товарищу Фёдору Набилкину. Приехал и спрашивает его:

– Куда велишь змеёву голову девать?

– Брось в кусты! – махнул рукою Фёдор Набилкин.

А проезжал на ту пору мимо того города богатырь Горовик. Увидел он объявление и удивился: ага, вот бы с кем встретиться! Поехал он по следам и приехал на широкий зелёный луг. Поклонился издали Фёдору Набилкину и говорит:

– А не примешь ли меня, могучий богатырь Фёдор Набилкин, в товарищи?

– Ладно. Ставь свой шатёр. Раскинул свой шатёр и Горовик. Наутро говорит Горовик Набилкину:

– Объявился в нашем краю поганый Смок с шестью головами. Так вот, ты ли сам поедешь с ним биться, или меня пошлёшь?

– Ат, – плюнул Фёдор Набилкин, – стану я о такую мелочь руки марать! Езжай ты!

Поехал Горовик, отрубил Смоку все шесть голов, а одну напоказ привёз.

– Куда велишь змеёву голову девать? – спрашивает он Фёдора Набилкина.

– Брось эту дрянь в кусты!

И пошла кругом слава о богатыре Фёдоре Набилкине.

Дошёл слух о нём и до девятиглавого Смока.

Вызывает он Фёдора Набилкина на бой. Хотел было Фёдор Набилкин послать и на этот раз одного из своих младших товарищей, да те наотрез отказались.

– Мы уже, – говорят, – ездили, теперь твой черёд, да и Смок по твоей силе попался: нам с ним никак не справиться.

Ну, ничего на поделаешь – надо ехать. Да и гоже ли такому могучему богатырю свою честь терять?

Собрался Набилкин, сел на свою клячу и поехал.

А Смок ждал, ждал Фёдора Набилкина, не дождался – сам к нему вышел навстречу. Повстречались они на полпути. Как увидел Фёдор Набилкин перед собою девятиглавое чудище, испугался и скорей назад ходу! А Смок за ним.

Сбился Фёдор Набилкин с проезжей дороги, попал на неезженую. А дорога та вела в болото, в трясину. Летел он, летел по глухой дороге да и попал прямо в трясину. А Смок не разглядел и тоже туда бухнулся – одни только головы торчат.

Фёдор Набилкин был лёгок, сразу выскочил, а Смок засел в болоте, как пень.

Осмотрелся Фёдор Набилкин – и здорово же увяз Смок, даже не двинется. Увидел он Смоков меч, поднял его кое-как и давай рубить головы страшилищу. Отрубил все девять голов, тяжёлый меч в болото втоптал, а сам назад пешком двинулся: кобылку никак из трясины вытащить не мог.

Приходит на луг, кричит богатырям:

– Гей, молодцы! Ступайте немедля в болото-трясину да приведите моего коня богатырского. Я там с поганым Смоком воевал, все девять голов ему отрубил.

Пошли богатыри к болоту-трясине, видят – и правда, валяются в болоте все девять змеёвых голов!

– Вот так силач! – говорят. – Прямо диво: втоптал поганого Смока в трясину да все девять голов ему отрубил! А чем? И глядеть-то не на что: не меч, а коса какая-то да и всё!

Взял Горовик клячу под мышку и принёс её хозяину.

Ещё большая слава пошла про могучего богатыря Фёдора Набилкина. Услыхал о нём сам царь Храпун. Захотелось ему иметь при себе такого славного богатыря, что девятиглавого Смока одолел. Послал ему приглашение.

Явился Фёдор Набилкин во дворец. Царь ве–ел сшить ему дорогую одежду, дал во дворце лучшую комнату, слуг и повара к нему приставил.

Живёт Фёдор Набилкин припеваючи.

Прошёл год, второй, а на третий выступил против царя Храпуна злой и грозный соседний царь Хапун.

Собрал он такое войско, что глазом не окинуть и не счесть его. Стал он с войском у столицы царя Храпуна и посылает ему объявить: вызываю тебя на бой!

Испугался царь Храпун, спрашивает у Фёдора Набилкина:

– Что делать? Одолеет меня царь Хапун...

– Не одолеет! – говорит Фёдор Набилкин. – Не волнуйся, батюшка, а ступай спать, я сам буду воевать.

Царь сладко зевнул и завалился спать, а Фёдор Набилкин велел всем портным, сапожникам, плотникам да столярам явиться в столицу, каждому со своим инструментом.

И все мастера со всего царства явились в столицу – плотники с топорами, портные с иглами, столяры с пилами, сапожники с шилами...

Вышел Фёдор Набилкин и говорит:

– За три дня сделайте мне семь полков деревянного войска!

– Ладно, – говорят мастера. – Сделаем! И принялись за работу.

Когда войско было готово, Фёдор Набилкин приказал:

– Выставить деревянное войско за городом! Так и сделали. А настоящее войско Фёдор Набилкин укрыл в кустах.

Просыпается утром царь Хапун, глядь – стоит против него семь полков войска царя Храпуна. Значит, пора войну начинать.

Целый день стреляли солдаты царя Хапуна в солдат царя Храпуна. Весь порох спалили, все патроны расстреляли, а никого не убили.

Дивится царь Хапун: не заколдованное ли войско выставил царь Храпун?

Тем временем Фёдор Набилкин дал приказ пустить в работу настоящее войско.

Выбежали его солдаты из-за кустов и давай стрелять в войско царя Хапуна. Стреляли, стреляли – всё войско перебили, а самого Хапуна полонили (полонили - взяли в полон, пленили; прим by admin) и к царю Храпуну привели.

Разбудил его Фёдор Набилкин и говорит:

– Что прикажешь, батюшка, с пленным сделать?

Протёр царь глаза, видит – стоит перед ним связанный Хапун.

Обрадовался царь, расхрабрился.

– В пушку его, – говорит, – зарядить да выстрелить в ту сторону, откуда пришёл.

Так и сделали. Поехал царь за город, посмотрел – всё вражье войско полегло, а его солдаты живы-здоровы.

– Как это тебе удалось? – спрашивает царь Фёдора Набилкина. – Ведь у Хапуна ж силы-то втрое больше было...

– Я, – говорит Фёдор Набилкин, – воюю не силой, а умом.

Поставил тогда царь Храпун Фёдора Набилкина самым главным начальником над своим войском, а сам спать пошёл.

Спал он теперь спокойно: ведь никто из соседних царей и не думал идти на него войной.

Трем-сын Безымянный

Жили дед с бабой. Родился у них сын. Пошел дед к попу, чтоб сына окрестил, имя бы дал, а тот и говорить не хочет: денег-то у деда нету, так какой же может быть разговор!

Так и остался дедов сын без имени.

Подрос мальчик, стал на улицу ходить. Гуляет с детьми, а те не знают, как его звать. А потом сами придумали ему имя: Безымянный. У всех имена как имена, а дедов сын – Безымянный!

Приходит он раз с улицы и спрашивает у матери:

– Почему это, мама, у всех имена, а у меня нету?

Мать и рассказала ему, почему он остался без имени.

– Если так, – говорит сын, – то жить мне в своем селе нельзя: пойду я по свету счастья искать. Мать в слезы:

– Ох, сынок, соколик ты мой, на кого же ты нас, стариков, покинешь?

– Как найду свое счастье, вернусь к вам, – говорит сын.

Собрали отец с матерью сыну на дорогу, что было, и пошел он себе помаленьку.

Шел, шел, приходит в большой, дремучий лес. Целый день шел он лесом, под вечер видит – стоит хатка. Зашел в хатку, а там три седых деда живут. Поклонился мальчик дедам:

– Дозвольте, люди добрые, у вас заночевать. Посмотрели на него деды и спрашивают:

– Ты откуда же, хлопчик, и какая беда тебя сюда привела?

Рассказал он им о себе. Деды выслушали, покачали головами и говорят:

– Если так, живи у нас. И будет тебе имя Трем-сын, это значит – будешь ты всем нам троим сыном.

Согласился мальчик и стал жить у дедов. Деды его и кормили, и поили, и всяким наукам обучали.

Прожил он так лет десять. Вырос совсем большой, захотелось ему по свету походить – ведь в лесу-то жить долго неинтересно. Вот и говорит он дедам:

– Отцы мои названые, пустите меня по свету походить.

– Хорошо, – согласились деды, – ступай. Дали ему буланого коня и сказали:

– Будешь ты ехать этим лесом трое суток, на четвертые подъедешь к большой горе. Живет на той горе Жар-птица. Один раз разгонишься на коне – не поймаешь ее. Второй раз разгонишься – тоже не поймаешь. А третий раз как скакнешь, так и схватишь ее за хвост и вырвешь перо. Положи его в карман, коня пусти в луга заповедные, на зеленые травы-муравы, а сам ступай в стольный город к царю. У того царя все кони в коросте, и никакие лекари не могут вывести эту коросту. А ты возьмись царских коней вылечить: два раза – на заходе солнца и перед восходом – почисть их жар-птичьим пером, и станут они такие, что поглядеть любо. А если случится с тобой беда какая, выйди в чистое поле и кликни своего буланого коня: он к тебе вмиг прибежит и будет служить тебе верно.

Поблагодарил Трем-сын дедов и поехал на буланом коне по свету странствовать. Ехал он трое суток, на четвертые подъезжает к высокой крутой горе. Смотрит – летает над ней Жар–птица. Вся так и сияет, так и горит, как солнце. Даже глаза слепит. Разогнался Трем-сын раз – не поймал. Второй раз разогнался – не поймал. Третий раз разогнался – вырвал перо из хвоста. Пустил буланого коня в луга заповедные, на зеленые травы-муравы, а сам положил жар-птичье перо в карман и пошел к царю.

Доложили царю, что вот, мол, нашелся человек, что берется царских коней вылечить.

Призывает царь его к себе.

– Ты правду говоришь, Трем-сын, иль обманываешь? – спрашивает царь.

– Правду, – отвечает Трем-сын.

– Так ступай на конюшню. Вылечишь – награжу, а не вылечишь – ласки от меня не жди.

Пошел Трем-сын на конюшню. А коней там и не счесть. И все такие заморенные, что и глядеть на них тошно.

Дождался Трем-сын вечера, выпроводил царских конюхов из конюшни, а сам принялся за работу. Одного коня жар-птичьим пером почистил, другого почистил, третьего, – половину коней перечистил. А утром, до восхода солнца, еще раз почистил их.

Приходят на другой день утром конюхи, видят – половина коней прямо загляденье! Куда и делась эта короста!

Побежали конюхи к царю, докладывают:

– Ваше царское величество, теперь ты своих коней и не узнаешь!

Царь не мог усидеть на троне, пошел сам на коней посмотреть. И правда: вылеченные кони так и блестят! Зовет он к себе Трем-сына:

– Чем тебя наградить за это? Отвечает Трем-сын:

– Ничего мне не надо, только оставь меня в конюхах, царь. Я всех твоих коней вылечу. Царь не перечил:

– Ладно. Будешь у меня не только конюхом, а и над всеми конюхами старшим.

И вот одолела конюхов зависть: они лет по двадцать – тридцать на конюшне служат, а этот парень только явился – уже и старшим стал над ними. Начали они между собой советоваться: что бы такое придумать, чтобы нового старшого со свету сжить? И порешили они подсмотреть, чем он коней лечит. Выпроводил их Трем-сын перед заходом солнца из конюшни, а они остались у ворот, сквозь щели подглядывают.

Достал Трем-сын из кармана перо, и вдруг вся конюшня озарилась, как от пожара...

Дождались конюхи утра, бегут к царю.

– Так, мол, и так, ваше царское величество, – докладывают. – Трем-сын не своею силой коней лечит: достал он из кармана какое-то перо, так мы думали, что вся конюшня загорится.

Зовет царь Трем-сына:

– Ты чем коней моих лечишь? Нечего Трем-сыну таиться, он и говорит:

– Есть у меня перо Жар-птицы, им и лечу.

– Ну что ж, – говорит царь, – чем лечил, тем и лечи, лишь бы вылечил. Да только смотри конюшню мне не сожги.

Опять призадумались конюхи, как им Трем-сына со свету сжить.

– Давайте, – говорит один, – пойдем и скажем царю так: наш-де новый старшой спьяна похвалялся, что может для тебя Жар-птицу достать.

Так они и сделали.

“Ого! – думает царь. – Такой птицы ни у кого нету: будут мне все цари да короли завидовать!” Вот зовет он к себе Трем-сына.

– Правда, что ты можешь для меня Жар-птицу достать?

Пожал Трем–сын плечами:

– Нет, не могу.

– Как это так – не можешь! – рассердился царь. – Ты же вчера спьяна похвалялся, что достанешь ее! Смотри, ежели не достанешь, мой меч – твоя голова с плеч!

Пошел Трем-сын запечаленный в чистое поле, кликнул своего буланого коня:

– Конь мой добрый, конь мой милый! Где б ты ни был, а ко мне чтоб прибыл.

И вмиг прибегает к нему конь его буланый:

– Ты зачем, хозяин, звал меня?

– Беда у меня, – отвечает Трем-сын. – Посоветуй, что делать. Задал царь такую задачу, что и не знаю, как ее разгадать: хочет он, видишь, чтоб я Жар-птицу ему достал.

Говорит конь:

– Не тужи, хозяин: эта беда не велика. Скажи царю, чтоб дал он тебе на дорогу три кубка сладко-пьяных напитков и ту скатерть, которою стол застилали, когда царь венчался. И пусть запрягут в карету самых лучших коней. Когда все это будет сделано, садись да езжай к той горе. Там растет большой дуб. На том дубе Жар-птица ночует. Приедешь – расстели под дубом царскую скатерть да расставь на ней сладко-пьяные напитки. А сам спрячься и лежи. Только проснется Жар-птица, тотчас на землю слетит. Увидит она напитки и начнет их пить. Напьется и перекинется вверх ногами. А ты смотри не мешкай: заверни ее в скатерть и тащи прямо в карету. И езжай оттуда побыстрей. Обернется Жар-птица змеей, потом лягушкой, потом ящерицей, а ты ее из рук никак не выпускай.

Рассказал ему буланый конь, как и что делать, а сам помчался в луга заповедные, на зеленые травы-муравы.

Пришел Трем-сын к царю и сказал, что ему на дорогу надо. А у царя напитков-то вдосталь. Намешал он три кубка вина сладкого с пьяным, дал скатерть, запряг в карету самых лучших коней, вот Трем-сын и поехал. Приехал он под вечер к дубу, разостлал скатерть, поставил на ней три кубка вина, а сам за кустом спрятался.

Как сказал буланый конь, так все и случилось.

Завернул Трем-сын захмелевшую Жар-птицу в скатерть, сел в карету и помчался во весь опор.

Протрезвилась по дороге Жар-птица, обернулась змеей, потом лягушкой, потом ящерицей, но ничего: побушевала да опять Жар-птицею стала.

Привез ее Трем-сын в царский дворец. Развернул скатерть, и засиял весь дворец, как солнце.

– Ну, – говорит царь, потирая руки, – угодил ты мне, Трем-сын! Чем же наградить тебя за это?

– Ничего мне, царь, не надо, – отвечает Трем-сын. – Пошли меня опять на конюшню.

– Ладно, ступай на конюшню.

Начали конюхи новую думу думать, как бы им Трем-сына со свету сжить. Думали, думали, ничего придумать не могут. А тут вдруг один случай помог. Случилось в том царстве затмение. Целых три дня не светило Солнце, и никто – ни сам царь, ни его мудрецы – не могли разгадать, почему три дня Солнце не светит. Пришли конюхи к царю и говорят:

– Ваше царское величество, Трем-сын вчера перед нами спьяна похвалялся: вот, говорит, и царь, и все его мудрецы не могли разгадать, почему затмение было, а я могу.

Зовет царь к себе Трем-сына:

– Что это ты вчера спьяна конюхам говорил?

– Ничего не говорил, – отвечает Трем-сын, – и пьяным я не был. Это они, бессовестные, выдумали!

Рассердился царь:

– Ведь ты говорил, что можешь узнать, отчего три дня в моем царстве Солнце не светило!

– Как же можно о том доведаться? Что я, с Солнцем дружу, что ли?

– Да ты смеешься надо мной! – закричал царь. – Смотри, если не узнаешь, то мой меч – твоя голова с плеч!

Пошел Трем-сын в чистое поле запечаленный. Свистнул-крикнул своего буланого:

– Конь мой добрый, конь мой милый! Где б ты ни был, а ко мне чтоб прибыл!

И вмиг конь бежит, копытами землю бьет.

– Что, снова беда? – спрашивает.

– Беда, мой конек, ой, беда!.. Выслушал его конь и говорит:

– Не тужи, хозяин, это еще не беда. Скажи царю – пусть он даст тебе клубок в три нитки: нитка золотая, нитка серебряная да нитка шелковая. Возьми тот клубок и пусти его перед собой: куда он покатится, туда и ты ступай. А прикатится тот клубок прямо к матери Солнца. Там ты и узнаешь, почему три дня затмение было.

Царь, долго не думая, дал клубок в три нитки, как сказал ему Трем-сын.

Вышел Трем-сын из царской столицы и пустил перед собою клубок. Докатился клубок до леса. Видит Трем-сын – бьются у дороги выдра с вороном. И так бьются, что прямо кровью заливаются. Ворон выдру клювом клюет, а выдра ворона зубами грызет. Увидали они Трем-сына.

– Куда ты, Трем-сын, идешь, куда путь держишь? – спрашивают.

– Иду к матери Солнца.

– Зачем?

– Узнать, почему в нашем царстве три дня затмение было.

– Вспомни, Трем-сын, там и о нас: доколе нам биться? Бьемся мы до полусмерти и даже не знаем, за что.

– Ладно, вспомню.

Покатился клубок дальше. Прикатился к морю. Лежит на море кит-рыба, а по нем люди ездят: даже колеи от езды повыбивали.

– Здравствуй, кит-рыба! – поздоровался Трем-сын.

– Здравствуй, Трем-сын! Куда идешь, куда путь держишь?

– Иду к матери Солнца.

– Зачем?

– Узнать, отчего в нашем царстве три дня затмение было.

– Вспомни там, пожалуйста, Трем-сын, и обо мне: доколе мне здесь лежать на одном месте? Я даже не могу на другой бок повернуться.

– Ладно, вспомню.

Покатился клубок дальше и попал в дремучую дубраву. А там, в дубраве, хатка стоит, вся обгорелая да обожженная...

Катится клубок прямо в хатку, а Трем-сын за ним следом идет. Встретила его на пороге старенькая, седая бабуля, мать Солнца.

– Трем-сын, – спрашивает его бабуля, – по доброй воле иль поневоле пришел ты сюда?

Поклонился Трем-сын старенькой бабуле:

– Поневоле, матушка. Велел мне мой царь узнать, почему в нашем царстве три дня затмение было. А не узнаю – царский меч, а моя голова с плеч...

Разговорилась бабуля с хлопцем, и рассказал он ей, кого встречал по дороге: о выдре с вороном рассказал, о ките.

– Ладно, – говорит бабуля, – я тебе помогу. Когда вернется мой сын, я его обо всем расспрошу, а ты примечай.

Взяла бабуля воловью шкуру, завернула в нее Трем-сына и положила его в большой сундук, а сама постелила себе и сыну на сундуке постель.

Начало вечереть. И вдруг вкатилось в хату само Солнце.

– Добрый вечер, матушка! – поздоровался сын.

– Добрый вечер, сынок. Где ты ходишь, где ты все бродишь? Я одна без тебя скучаю.

– Ах, матушка, и не спрашивай! Большая у меня забота.

Дала ему мать на ужин чугун картошки да миску кислого молока. Наелся сын и лег спать на сундуке.

Мать немного полежала, потом как схватится, будто спросонок.

Сын спрашивает:

– Чего это ты, матушка, испугалась?

– Ах, сынок, приснилося мне, будто в некотором царстве было затмение света. Почему это так?

– Да, – говорит сын, – это правда. А причина тому такая. Живет в окиян-море Настасья–Красавица. Я хотел окиян-море сжечь и взять ее себе в жены. Три дня жег я его, да не сжег. Вот какая беда у меня!

Мать опять полежала немного и снова схватилась.

Сын спрашивает:

– Чего это ты, матушка, испугалась?

– Ах, сынок, приснился мне сон, будто лежит на море кит-рыба. А по нем люди на повозках ездят, даже колеи на боках повыбивали. А он, бедняга, лежит и сдвинуться не может. Тяжко ему. Почему это так, сынок?

– Это потому, – отвечает сын, – что он корабли с людьми проглотил. Выплюнет он их – тогда и сможет на другой бок повернуться.

Полежала мать немного и опять схватилась.

– Матушка, чего ты нынче все пугаешься?

– Ах, сынок, видела я во сне: выдра с вороном бьются, аж кровь течет. Отчего бы это?

– Оттого, – отвечает сын, – что выдра взяла себе в кумовья ворона, а он понес крестить дитя да потерял его. Тогда она стала его бить, а потом они и забыли из-за чего бьются. А дитя выдры живет на озере у трех верб. Пусть ворон найдет его там и отдаст ей, тогда они и перестанут биться.

Поговорили они так да и уснули.

Утром, когда Солнце вышло из дому, Трем-сын поднялся, поблагодарил добрую бабулю и пошел домой. Зашел по дороге к киту-рыбе и к выдре с вороном, рассказал им, что слыхал он от Солнца. Выплюнулся кит-рыба все корабли с людьми и сразу легко перевернулся на другой бок. Нашел ворон потерянное им дитя выдры, и они биться перестали.

Пришел Трем-сын к царю.

– Ну что, Трем-сын, узнал, почему три дня не светило Солнце?

– Узнал, – отвечает Трем-сын. – Живет в окиян-море Настасья-Красавица, и вот Солнце хотело окиян-море сжечь и взять ее себе в жены. Три дня жгло его, да не сожгло. Оттого и не светило оно в то время.

Обрадовался царь, что узнал наконец о причине затмения света, и говорит:

– Чем же вознаградить тебя за это, Трем-сын?

– Ничего, царь, мне не надо – только хочу при своей службе остаться.

– Ладно, оставайся.

Пошел Трем-сын на конюшню и давай там конюхов бранить за их поклеп на него. А конюхи так и трясутся от злости. Собрались и опять начали думать, как бы им от Трем-сына избавиться. Один говорит:

– Пойдем, братцы, к царю да скажем ему, что Трем-сын хвастался, что, мол, может достать со дна окиян-моря Настасью-Красавицу...

Пошли к царю, так ему и сказали.

Зовет царь к себе Трем-сына:

– Ты что, Трем-сын, вчера спьяна говорил?

– Ничего не говорил, – отвечает Трем-сын. – И пьян я не был.

– Врешь! Ты говорил конюхам, что можешь достать со дна окиян-моря Настасью-Красавицу и мне привезти.

Стал Трем-сын спорить:

– Да как это можно? И само Солнце не могло ее выжечь оттуда, а я что сделаю?

– Сделаешь! – крикнул царь. – Смотри: не достанешь, мой меч – твоя голова с плеч!

Пошел Трем-сын, заплаканный, из дворца прямо в чисто поле. Крикнул-свистнул своего доброго коня. Конь бежит, копытами землю роет:

– Зачем, хозяин, меня беспокоишь?

– Беда, конек мой! Велел проклятый царь достать ему Настасью-Красавицу со дна окиян-моря. Посоветуй, как это сделать?

– Это не беда, – отвечает конь. – Скажи царю, чтоб сшил он шелковый шатер и собрал заманчивого товару: цветистых платков, лент да ленточек...

Возьми все это и езжай к окиян-морю. Как приедешь, раскинь шатер да разложи в нем товары заманчивые. Настасья-Красавица будет гулять на лодке по морю. Первый раз проедет – ничего не скажет, а будет назад возвращаться – спросит у тебя:

“Пан купец, какими товарами ты торгуешь?” А ты ей скажи: “Коль угодно, Настасья-Красавица, плывите к берегу, я вам все свои товары покажу”. Она подплывет, а ты хватай ее за косы, сажай в карету и вези в царский дворец. А теперь прощай, Трем-сын, – говорит конь. – Если будет что надо еще, позови меня.

Как сказал добрый конь, так все и случилось. Привез Трем-сын Настасью-Красавицу в царский дворец. Понравилась она царю.

– Ну, Трем-сын, – говорит царь, – теперь проси у меня какую хочешь награду.

– Ничего мне, царь, не надо, пойду опять на конюшню служить.

И пошел.

Сильно полюбилась царю Настасья-Красавица. Старая его жена умерла, и вот захотелось ему на молодой жениться. Настасья ему говорит:

– Кабы знала я, что придется мне выходить замуж за самого царя, то взяла б я из окиян-моря всю свою красу, а то у меня при себе и половины ее нету.

Взволновался царь, призывает Трем-сына:

– Достань со дна окиян-моря всю красу Настасьи-Красавицы !

Нахмурился Трем-сын:

– И что ты надумал, царь? Да разве можно достать красу?

Царь затопал ногами, застучал своим посохом об пол:

– Молчать! Делай, что ведено! А нет, мой меч – твоя голова с плеч!

Вышел Трем-сын за город, в чисто поле. Крикнул-свистнул там своего коня буланого:

– Конь мой добрый, конь мой милый! Где б ты ни был, а ко мне чтоб прибыл!

Прибегает к нему его буланый конь:

– Ты зачем звал меня, хозяин?

– Опять не дает мне царь покоя, – говорит Трем-сын. – Хочет, чтобы я достал красу Настасьи-Красавицы. А где же достать-то ее?

Отвечает буланый конь:

– Ступай на окиян-море, там увидишь кит-рыбу. Скажи ему, чтоб выбросил он со дна моря золотой ларчик. В том ларчике утка, в утке – золотое яйцо. Это ее краса.

– Да ну ее! – нахмурился Трем-сын и направился к окиян-морю.

Долго шел он иль коротко, пришел наконец к киту-рыбе. Лежит он теперь на другом боку и беды не ведает.

– Здравствуй, кит-рыба! – поклонился Трем-сын.

– Здравствуй, Трем-сын, – отвечает кит-рыба. – Где ты бродишь, что ты ищешь?

– Да вот, – говорит Трем-сын, – пришел я к тебе за помощью. Выбрось-ка мне со дна окиян-моря золотой ларец Настасьи-Красавицы.

– Это можно. Только ты стань, братец, за семь верст от берега: если нырну я на дно, то большой прибой сделаю.

Отошел Трем-сын на семь верст от берега. Нырнул кит на дно и враз затопил весь берег.

Долго блуждал кит по дну, наконец вынес оттуда золотой ларец, подал его Трем-сыну.

Поблагодарил Трем-сын кита за услугу, открыл ларец, а утка – фырр! – и на море полетела...

Трем-сын от досады чуть не заплакал. “Вот если бы был теперь здесь тот ворон, он в беде мне помог бы!” – подумал Трем-сын.

И только он это подумал, видит – летит ворон. Погнался ворон за уткой, поймал ее над морем и разорвал на куски. Вывалилось из утки золотое яйцо и упало на самое дно моря.

Опять запечалился Трем-сын. “Вот, – думает, – если б была здесь та выдра, она мне в беде помогла бы!”

И только он так подумал, вдруг стоит перед ним выдра.

– Ты что хочешь, Трем-сын, от меня?

– Сделай милость, достань со дна окиян-моря золотое яйцо.

Бросилась выдра на дно окиян-моря. Три дня ждал ее Трем-сын.

На четвертый выплыла выдра и подала ему прямо в руки золотое яйцо.

Взял Трем-сын золотое яйцо, поблагодарил добрую выдру и назад воротился.

Разбила Настасья-Красавица золотое яйцо и на что уж была пригожа, а тут сразу вдвое прекраснее стала!

Царь погладил бороду, засмеялся.

– Ну, – говорит, – теперь будем венчаться!

– Нет, – отвечает Настасья-Красавица, – еще мы с тобой не пара.

– Отчего ж? – взволновался царь.

– Нету еще при мне моей веселости.

– Эй, позвать сюда Трем-сына! – велел царь. Приходит Трем-сын во дворец. Настасья-Красавица говорит ему:

– Если ты сумел, славный молодец, добыть меня и красу мою, то добудь еще и мою веселость.

– Где ж мне добыть ее? – спрашивает Трем-сын.

– Возьми с собой своих конюхов да ступай в заморскую пущу. Там увидишь ты хатку. А живет в ней мой брат Волк Волкович. Он тебе сделает гусли-самогуды: это и есть веселость моя. И еще возьми мой платочек: если очень захочется тебе спать, ты утри им себе глаза...

Взял Трем-сын конюхов и в путь-дорогу пустился.

Долго ли шли они иль коротко, пришли наконец вечером в ту пущу, где жил Волк Волкович.

– Зачем, Трем-сын, ты явился ко мне? – спрашивает Волк Волкович.

– Сделай мне, будь ласков, гусли-самогуды.

– А есть ли кому лучиной светить? Видишь, уже темно, а без света я их не сделаю.

– Есть.

Послал Трем-сын одного из конюхов светить. Тот светил, светил, да и задремал. Волк Волкович и проглотил его. Облизнулся и просит дать второго работника. Послал Трем-сын ему второго. Тот тоже светил, светил, да и задремал. Волк и его проглотил. Просит он третьего. И третьего проглотил. И так всех по очереди.

– А теперь, – говорит Трем-сыну, – ты свети. Начал Трем-сын светить. Светил, светил, и вдруг так ему спать захотелось, что прямо беда. Достал он Настасьин платочек и стал глаза протирать. Поглядел Волк Волкович на платочек и говорит:

– Ах, Трем-сын, почему ж ты мне раньше ничего не сказал? Ведь это ж платочек родной моей сестрицы Настасьи-Красавицы! Ну, для нее я и готовых гуслей не пожалею!

Вынес он готовые гусли-самогуды:

– На, неси их сестре.

Взял Трем-сын гусли, поблагодарил Волка Волковича и назад пошел.

Идет он да тихонько на гуслях наигрывает. Встречает по дороге разбойника с дубинкой в руках. Услыхал разбойник игру на гуслях-самогудах, остановился и давай плясать. Сам скачет, и дубинка скачет. И никак остановиться не могут.

– Отдай мне, – просит разбойник Трем-сына, – эти гусли: уж больно они мне понравились!

– А ты мне что за них дашь?

– Дам я тебе свою дубинку.

– А что мне с ней делать?

– Она у меня такая, что какую угодно силу сама одолеет. Ставь хоть двадцать полков войска, а дубинка моя разобьет их впрах.

Отдал Трем-сын разбойнику гусли, а себе взял дубинку. Прошел он немного и вспомнил о гуслях.

– Ах, – говорит, – что ж я наделал? Что я теперь скажу Настасье-Красавице? Эй, дубинка, беги отбери у разбойника гусли.

Дубинка – прыг, скок! – догнала разбойника и давай его дубасить.

– Отдай, – кричит, – Трем-сыну гусли-самогуды, а то я тебя убью!

Бросил разбойник гусли и скорее бежать от беды. Подхватила дубинка гусли и принесла их Трем-сыну.

Пошел он дальше. Сам на гуслях играет, а дубинка скачет.

Попался навстречу колдун. Услыхал он музыку и тоже пустился в пляс.

Плясал, плясал, аж черная борода взмокла.

– Отдай мне эти гусли, – просит колдун Трем–сына.

– А ты мне что за них дашь?

Достал колдун из кармана золотую шкатулку.

– Дам тебе вот эту шкатулку.

– А что мне с ней делать?

Открыл колдун шкатулку, а из нее как повалит войско! Выстроились целые полки. Удивился Трем-сын: вот это штука!

Тут колдун крикнул войску:

– Марш по местам!

И войско опять повалило в шкатулку. Согласился Трем-сын и отдал колдуну гусли, а себе взял волшебную шкатулку. Пошел он с дубинкой и шкатулкою дальше. Прошло мало ли, много ли времени, опять вспомнил Трем-сын о гуслях:

– Вот у меня теперь и войско свое имеется, а кто же ему марши играть будет? Эй, дубинка, беги отбери наши гусли-самогуды!

Дубинка – прыг, скок! – побежала, отобрала у колдуна гусли. Пошли дальше с музыкой. Едет навстречу богатый купец. Услыхал он музыку и давай плясать. Сам пляшет, кучер пляшет, кони пляшут. Плясал, плясал купец, устал, снял сапоги, рубашку сбросил, а все пляшет.

Наплясался вдосталь и говорит:

– Эй, паренек, отдай мне свои гусли!

– А ты мне что за них дашь?

Порылся купец в повозке, достал скатерть:

– На тебе вот эту скатерть.

– Зачем мне она?

– Как зачем? Стоит тебе только ее где-нибудь разостлать да сказать: “Жареное-вареное, ко мне!” – и все тебе будет.

А Трем-сыну давно уже есть хотелось.

– А ну давай, – говорит, – посмотрим, чем она угостит.

Разостлал купец скатерть посреди дороги, сказал что надо, и тут вмиг такие кушанья да напитки явились, что лучших и не придумаешь. Наелся Трем-сын и променял гусли на скатерть.

Пошел он дальше. Вспомнил по дороге о гуслях.

– Э, – говорит, – а все ж с гуслями было идти веселей! Дубинка, верни-ка назад мне гусли!

Дубинка – прыг, скок! – подбежала к купцу и начала его дубасить:

– Отдавай гусли!

Бросил купец гусли, а сам вырвал у кучера кнут и давай гнать вовсю лошадей – от беды поскорее бежать.

Пошел Трем-сын дальше. Видит – на панском дворе плотники дом строят. Трем-сын заиграл на гуслях. Вдруг все плотники побросали топоры – и в пляс. Пляшут и смеются. Весело им стало. Наплясались вдосталь, а потом один из плотников говорит Трем-сыну:

– Вот позабавил ты нас, хлопец! А то мы всю жизнь на пана работаем и никогда не веселимся. На тебе за это от нас подарок.

И дал плотник Трем-сыну топорик.

– Зачем он мне? – спрашивает Трем-сын.

– Этот топорик не простой, – отвечает плотник. – Ты ему только прикажи, и он за ночь любой дворец выстроит. Мы его, братец, от пана прятали, а то как узнает он, отберет. Так лучше уж пускай им хороший человек пользуется.

Поблагодарил Трем-сын за подарок и пошел в столицу. Подошел он к реке, а за ней и сам царский дворец виден. Остановился Трем-сын на речном берегу и велел топорику выстроить за ночь дворец – не хуже царского. А сам лег спать. Встал чуть свет, видит – стоит новый дворец, да такой красивый, что лучше, пожалуй, царского. Открыл шкатулку – войско валом валит. Стало войско у дворца, ждет приказа. А тем временем разостлал Трем-сын скатерть – сам наелся, напился, войско накормил и начал на гуслях наигрывать. А войско под музыку марширует: раз–два! раз–два!

Проснулся царь, посмотрел в окно – батюшки-светы! Стоит за рекою новый дворец, и войско под музыку марширует... Откуда все это?

Позвал он Настасью-Красавицу:

– Посмотри, душа моя, что это в нашем царстве творится...

Посмотрела она и говорит:

– Это работа Трем-сына. Послал царь за реку слугу:

– Позови мне Трем-сына!

Переправился слуга на челне через реку, передал Царский приказ. Трем-сын говорит:

– Не велик барин твой царь: если хочет, сам пускай ко мне явится.

Хоть и не подобает царю самому к своему конюху ехать, да делать нечего. Сел царь в челнок с Настасьей-Красавицей, поехал на другой берег к новому дворцу.

Трем-сын встретил их как подобает: с поклоном да с музыкой. И повел показывать свой дворец. Походили они, посмотрели – все здесь Настасье-Красавице по сердцу, а царь ходит, как туча темная: не по душе ему, что у конюха такой дворец да такое войско... Думает царь, как бы ему Трем-сына извести, чтоб дворец и войско забрать себе.

Пришли на кухню. Трем-сын хотел гостей угостить. Но только достал он свою волшебную скатерть, как Настасья-Красавица выхватила у царя меч – и хвать им по Трем-сыну. Так голова Трем-сына и покатилась в угол. Тогда она изрубила его мечом на мелкие кусочки и велела поварам нагреть полный котел молока. Повара нагрели. Настасья бросила в кипящее молоко порубанного Трем-сына, потом вынула, остудила и живою водой покропила. И вмиг срослись все порубанные части! Еще раз окропила она живою водой – и Трем-сын вскочил на ноги. И стал он такой красивый да стройный богатырь, что поглядеть любо! Царь так глаза и вытаращил: вот бы ему теперь такую красоту да силу! И пристал он к Настасье-Красавице:

– Сделай и меня таким же!

– Ладно, – говорит она, – сделаю.

Схватила меч, изрубила царя на куски и бросила за изгородь собакам. А сама взяла за руку Трем-сына и повела во дворец, в палаты.

Созвал Трем-сын гостей со всех волостей, позвал отцов – родных и названных – сыграл веселую свадьбу.

И я на той свадьбе был, мед-вино пил, по бороде текло, а в рот не попало. Дали мне там смоляную лошадку, седло из лозы да гороховый кнут. Еду я назад на лошадке, вижу – овин горит. Остановил я лошадку, начал его тушить. А пока я тушил, лошадка моя от огня растаяла, седло козы поели, а кнут вороны расклевали... Оттуда пошел я дальше пешком да к вам пришел и рассказал эту вот сказку.

Сынок-с-кулачок

Жили дед с бабой. И был у них сынок. Да такой маленький, что из-под шапки не видать. Не больше кулака. Так дед с бабой его и звали: сынок-с-кулачок.

Поехал раз дед пахать, а бабе велел, чтоб обед приготовила и принесла ему в поле.

Приготовила баба обед и говорит сыну:

– Был бы ты большой, отнес бы отцу за меня обед. А то вот приходится самой мне идти, А сынок расхрабрился и говорит:

– Давай, мама, я отнесу обед.

– Да где уж тебе его донести! – не верит мать.

– Донесу!

Взял сынок-с-кулачок обед, поставил в дедов лапоть, а сам сел сзади и поехал.

Едет себе и песенки напевает. Приехал на поле, зовет отца:

– Тата, я обед тебе привез! Увидал его отец, обрадовался:

– Молодчина, сынок!

Сел он обедать, а сын говорит:

– Тата, посади меня на соху, я пахать буду.

– Да как же ты будешь пахать-то?

– А вот увидишь, – говорит сын. Посадил отец его на соху. Сынок-с-кулачок взял в руки вожжи и крикнул на лошадь:

– Но, сивка-бурка! И начал пахать.

А проезжал по дороге пан в бричке. Увидал он этакое диво.

– Продай мне, дед, своего пахаря, – просит пан.

– Нет, пане, не продам: это мой сынок.

А пан пристал, как смола: продай да продай!

– Я тебе, – говорит, – много денег дам.

Услыхал это сынок, подбежал к отцу и шепчет ему:

– Продавай, тата, только возьми за меня у пана пригоршню золота. Ты не бойся, я от него убегу.

Согласился дед и продал пану сына за пригоршню золота.

Взял пан мальчонку, посадил себе в карман и поехал. “Вот, – думает, – хорошего пахаря нажил. Такого ни у кого нету. Будут все паны мне завидовать!”

Тем временем мальчик продрал панский карман, выбрался из него потихоньку и выпрыгнул из брички. Пан даже и не заметил. Поехал себе домой чудесным пахарем хвастаться.

Огляделся хлопчик по сторонам, а кругом него лес густой. Походил он, походил по лесу да и заблудился.

А тут и вечер наступил. Сел он под елкой и плачет.

Откуда ни возьмись голодный волк. Схватил он мальчонку и проглотил его. Опамятовался мальчонка, начал брыкаться в волчьем животе, начал кричать:

– Эй, волк, неси меня домой!

– Не понесу! – говорит волк.

– Небось, понесешь, ежели тебе надоем.

– Посмотрим, – огрызнулся волк и побежал в поле искать овец.

Подбегает к стаду овец, а мальчик как закричит из волчьего живота:

– Гей, пастухи, волк за овцами крадется! Услыхали это пастухи, прогнали вора. Да еще и собак натравили на него.

Прибежал волк в лес и говорит мальчонке:

– Вылезай вон!

– Нет, не вылезу! – откликнулся мальчонка. – Неси меня домой.

– Не понесу! – злится волк.

Проголодался волк и пошел опять искать поживу. Но куда ни придет, все неудача: не дает ему мальчонка покоя.

Совсем исхудал волк, еле ноги волочит.

А мальчонка все на своем стоит:

– Неси меня домой!

Видит волк – ничего не поделаешь: понес мальчонку домой.

Принес ко двору и говорит:

– Вылезай. Вон твоя хата.

– Нет,– говорит хлопчик, – неси меня на двор. Принес его волк на двор и опять кричит:

– Вылезай!

– Нет, неси меня в сени.

Принес волк его в сени.

Тут мальчонка выскочил да как закричит:

– Тата, тата, иди волка бить!

Выбежал отец с кочергой и убил волка. Снял с него шкуру и бабе шубу пошил, А баба зажарила за это деду и сыночку гуся.

Вот и сказка вся.