Том Тит Тот

Жила-была на свете женщина. Испекла она однажды пять пудингов, а когда вынула их из духовки, они ока­зались сыроваты. Вот женщина и говорит своей дочке: — Доченька, поставь-ка их вон на ту полку! Пусть они полежат немножко, может, подойдут еще. Она хотела сказать — дойдут.

А девушка  подумала:  «Что  ж,  если  еще подойдут, эти я съем». И принялась их есть, и съела все — все до одного. Но вот приспело время ужинать, мать и говорит дочке:

—  Поди-ка принеси с полки пудинги. Я думаю, теперь они уже подошли.

Девушка пошла на кухню, но не увидела там ничего, кроме пустой посуды.

Вернулась она назад и говорит:

—  Не подошли еще.

—  Ни один? — спрашивает мать.

—  Ни один, — отвечает дочка.

—  Ну, подошли не подошли, один все равно возьмем к ужину.

—  Как же возьмем, раз они не подошли еще? — удивилась де­вушка.

—  Да уж все равно, — говорит мать,—пойди и принеси самый лучший.

—  Лучший или худший, — говорит девушка, — я уже все их съела, так что и брать нечего.

Так-то вот. Ну, видит мать — делать нечего, придвинула к две­ри прялку и начала прясть.

Прядет и подпевает себе:

Пять пудингов съела дочка,
Пять пудингов съела за день.

А в это время шел по улице король. Услыхал он, как она по­ет, да не расслышал о чем. Вот остановился и спрашивает:

—  О чем это ты поешь, добрая женщина? Матери стыдно стало за дочку, и она спела так:

Пять мотков шерсти напряла дочка,
Пять мотков шерсти напряла за день.

—  О небо! — воскликнул король. — Я отроду не слыхал, чтобы кто-нибудь прял так быстро! — Потом сказал женщине: — Послу­шай, я давно ищу себе невесту и теперь хочу жениться на твоей дочери. Но только вот условие: одиннадцать месяцев в году твоя дочь будет есть любимые свои кушанья, носить самые красивые наряды, веселиться с кем только захочет, но последний месяц в году она должна будет прясть по пяти мотков в день, а не то я ее казню!

—  Хорошо, — согласилась мать: очень уж ей захотелось вы­дать дочку за самого короля.

«Что же касается пяти мотков,— решила она, — придет время, что-нибудь придумается. А скорее всего, король и вовсе про них забудет».

Ну вот, сыграли свадьбу. Одиннадцать месяцев молодая коро­лева ела любимые свои кушанья, одевалась в самые красивые на­ряды и веселилась с кем только хотела.

Когда же одиннадцатый месяц стал подходить к концу, она начала подумывать о мотках пряжи. «Помнит или не помнит о них король?»  — гадала она.

Но король ни разу ни словом об этом не обмолвился, и она решила, что он совсем забыл про свое условие.

И вот в самый последний день одиннадцатого месяца король отвел ее в какую-то комнату, которой она никогда раньше не ви­дела. В комнате не было ничего, кроме прялки да скамеечки.

—  Ну, милая, — сказал король, — завтра я запру тебя здесь. Те­бе принесут немного еды и шерсть. И если к вечеру ты не спря­дешь пяти мотков, твоя голова слетит с плеч!

И он ушел заниматься своими делами.

Бедняжка очень испугалась — ведь она всю жизнь была с лен­цой, а прясть и вовсе не умела. «Что со мной будет завтра? — ду­мала она. — И никто на всем свете не поможет мне!»

Села она на скамеечку и ах как горько заплакала!

Вдруг слышит — кто-то тихонько стучится в дверь. Она вско­чила и быстро открыла ее. И кого же она увидела? Крошечного черного бесенка с длинным хвостом. Он взглянул на нее с любо­пытством и спросил:

—  О чем ты плачешь?

—  А тебе что?

—  Да так просто. Ну, о чем ты плачешь, скажи?

—  Если и скажу, лучше мне не станет.

—  Кто знает! — проговорил бесенок и вильнул хвостиком.

—  Что ж, — вздохнула королева, — пожалуй, мне и хуже не будет, если уж лучше не станет.

Взяла да рассказала ему и про пудинги, и про мотки пря­жи — словом, про все.

—  Слушай, я все придумал! — вскричал бесенок. — Каждое утро я буду подходить к твоему окну и забирать шерсть, а к вече­ру приносить мотки пряжи.

—  А что ты за это возьмешь? — спросила королева. Бесенок покосился на нее и ответил:

—  Каждый вечер я буду тебя спрашивать, как меня зовут. До трех раз. Если к концу месяца не угадаешь, пойдешь со мной!

Что ж, королева подумала, что за целый-то месяц она, уж ко­нечно, отгадает его имя, и ответила:

—  Хорошо, я согласна.

—  Вот и прекрасно! — обрадовался бесенок и быстро завер­тел хвостиком.

На другое утро король отвел жену в комнату, где уж приго­товлена была шерсть и еда на один день, и сказал:

—  Вот тебе шерсть, милая. И если к вечеру ты не спрядешь ее, неясность тебе головы!

Вышел из комнаты и запер дверь на замок. Только он ушел, послышался стук в окно. Королева вскочила и распахнула его. Видит  — сидит на кар­низе маленький черный бесенок.

—  Где шерсть? — спросил он.

—  Вот! — ответила королева и подала ему шерсть. Вечером опять раздался стук в окно. Королева поспешно встала и открыла его. На этот раз черный бесенок держал в ру­ках пять мотков пряжи.

—  Бери! — сказал бесенок и протянул ей мотки. — А теперь скажи: как меня зовут?

—  Билл, наверное? — молвила королева.

—  Нет, не угадала, — сказал бесенок и еще быстрее завертел хвостиком.

—  Ну, так Нед?

—  Нет, не угадала,  — сказал бесенок и завертел хвостиком.

—  Может быть, Марк?

—  Нет, не угадала, — сказал бесенок, еще быстрее завертел хвостиком и вдруг пропал.

Вечером пришел в комнату король. Видит — лежат пять мот­ков пряжи.

—  Как я рад, милая! — сказал он. — Значит, сегодня мне не придется тебя казнить. А завтра утром ты опять получишь еду и шерсть. — И он ушел.

Так каждый день ей приносили шерсть и еду, и каждый раз, утром и вечером, появлялся маленький черный вьюн. И весь день королева сидела и думала, какое же имя ей назвать вечером. Но ни разу не угадала! И чем ближе к концу подходил месяц, тем злорадней смотрел на нее черный бесенок и тем быстрей вертел хвостом с каждым неверным ее ответом.

И вот настал предпоследний день.

Бесенок, как всегда, пришел с пятью мотками пряжи и спросил:

—  Ну как же, угадала, наконец, мое имя?

—  Никодимус? — молвила королева.

—  Нет.

—  Самуил.

—  Нет.

—  А, так, значит, Мафусаил?

—  Нет, нет и нет! — крикнул бесенок, и глазки его загорелись, как два уголька. — Слушай! Остался один день! Не угада­ешь — завтра вечером пойдешь со мной!

И пропал.

Королеве стало так страшно. Тут она услышала шаги. Ко­роль вошел в комнату, увидел пять мотков и сказал:

—  Ну, милая, я думаю, завтра к вечеру ты опять напрядешь пять мотков, не так ли? И мне не придется тебя казнить! А сего­дня я отужинаю с тобой.

Принесли ужин и вторую скамейку для короля. Но не успел король проглотить и двух кусков, как вдруг бро­сил нож и расхохотался.

—  Что с тобой? — спросила его королева.

—  Ты только послушай! — ответил он. — Отправился я нынче на охоту в лес и заехал в какое-то незнакомое место. Там была заброшенная меловая яма. И вот почудилось мне, будто в ней что-то жужжит. Я соскочил с лошади, подошел к яме и заглянул вниз. И кого же я там увидел? Крошечного черного бесенка, смешного-пресмешного! Как ты думаешь, что он делал? Прял!

Быстро-быстро прял на крошечной прялке. Прядет, хвостиком вертит и напевает:

Нимми-Нимми-Нот,
А зовут меня Том Тит Тот.

Как услышала это королева, чуть не подскочила от радости! Однако ни слова не сказала.

Наутро, когда черный вьюн опять пришел за куделью, он по­глядывал на королеву еще злораднее.

А под вечер королева, как всегда, услышала его стук в окно. Вот открыла она окно и видит: сидит бесенок на карнизе и ухмы­ляется — род до ушей. А хвостик-то, хвостик так и вертится, так и вертится!

—  Ну, как же меня зовут? — спросил бесенок и отдал короле­ве последние мотки.

—  Соломон? — молвила она, делая вид, будто ей страшно.

—  Нет, не угадала!  — засмеялся он и шагнул к ней.

—  Ну, тогда Зеведей?

—  Не угадала, — захихикал вьюн еще злорадней и еще бы­стрее завертел хвостиком. — Подумай хорошенько! Еще один не­верный ответ — и пойдешь со мной! — И он протянул к ней свои черные лапки.

Королева отступила на шаг-другой, поглядела ему прямо в глаза и со смехом промолвила:

Нимми-Нимми-Нот,
А зовут тебя Том Тит Тот.

Как услышал это бесенок, взвизгнул и пропал во тьме за окном. С тех пор его никто и не видел.

Сквозь волшебное кольцо. Британские легенды и сказки.  Пер. с англ. Н.В. Шерешевской. — М.:Правда, 1988.—480 с., ил.