Как Петр Первый стал кумом чуваша

Захотелось царю Петру узнать, как живут его поддан­ные. Повелел он снарядить простую кибитку и в сопровождении свиты  поехал по своему царству-государству.

Рано ли, поздно ли приехал царь в одну чувашскую дерев­ню и решил в ней заночевать.

Деревня была большой. Стали выбирать дом, куда бы мож­но было попроситься на ночлег.

Приближенные царя говорят:

—  Надо идти к тому, кто богат. Самый богатый в деревне, наверное, батюшка. Попросимся к нему.

Заходят к попу, просятся пустить их ночевать.

—  У меня матушка нездорова, — говорит поп. — Да и детей полна изба, положить вас негде. Через два дома от меня живет богатый человек, староста, попроситесь к нему, он пустит.

Идут к старосте и слышат то же самое.

—  У меня больная жена и детей семеро по лавкам — где я вас положу? На краю деревни стоит избенка, хозяин которой всех пускает. У него и жена здоровая и детей немного.

Царь со своей свитой идут на край деревни.

—  Не пустите ли нас на квартиру? — спрашивают. Бедно одетый мужик им отвечает:

—  Если не побрезгуете — заходите, ночуйте, не на улице же спать.

Заходят они в избу. По всему видно, что живут хозяева бедно. Они как раз ужинать собирались, а кроме картошки в мундире, на столе ничего не стояло.

Хозяин Иван приглашает царя за стол:

—  Садитесь, поужинаем, чем бог послал.

Царь Петр садится, ест вместе с хозяевами картошку в мун­дире, спрашивает их про житье-бытье.

—  Живем небогато, — отвечает Иван. — Лошади у нас нет, приходится старосте кланяться, а он потом за лошадь полови­ну урожая себе забирает. Семья — не маленькая, детишками бог не обидел, и хлеба до нового урожая никогда не хватает. Вот и сейчас сидим без хлеба, на одной картошке. Уж не обессудьте, угощать больше нечем.

После ужина легли спать. Бедный Иван отдает царю свою кровать, а сам ложится на голом полу. Царь Петр засыпает, но через какое-то время пробуждается, заслышав женский стон. «Что-то случилось, — думает царь. — Батюшка сказал, что у него жена нездорова, староста ссылался на болезнь жены, видно, и у этого бедняка жена захворала». Но тут раздался крик ребенка. «Нет, не хворая у Ивана жена, — понял царь, — у нее родился ребенок».

Утром царь Петр спрашивает Ивана:

—  Ночью мне послышался крик ребенка, уж не жена ли родила?

—  Да, жена была в положении, а ночью разрешилась сы­ном, — отвечает Иван.

—  Тогда давай окрестим его, — предлагает царь. — Сходи к батюшке, позови его сюда, — и с этими словами протягивает Ивану золотой пятирублевик.

Иван приходит к батюшке:

—  У меня ночью родился сын и надо бы окрестить его. У меня остановился барин, и мы хотим окрестить ребенка, пока барин не уехал.

—  На крещение нужны деньги, — говорит батюшка. Крестьянин тут же протягивает батюшке золотой пятируб­левик:

—  Вот, возьми.

—  Я по осени кропил твой двор святой водой, ты мне за это ничего не заплатил, — говорит батюшка. — Весной ходили с крестным ходом — и за это не было заплачено. Так что этим пятирублевиком ты только-только рассчитался со мной за преж­ние долги.

Огорченный Иван ни с чем возвратился домой.   Царь, за­видев его, спрашивает:

—  Что случилось, Иван? Что ты так низко голову опустил? Иван отвечает:

—  Батюшка не хочет крестить, говорит, что у меня много накопилось старых долгов, так что твои деньги он забрал на их уплату.

Тогда царь протягивает Ивану золотой червонец:

—  Позови его еще раз, и пусть приходит и матушка — ку­мой будет.

Иван опять идет к попу, отдает ему червонец:

—  Барин просит прийти и матушку, говорит, кумой будет. Получив червонец, поп уже не заставил себя долго ждать.

Пошла с ним и матушка. Правда, большой охоты стать кумой бедняка у нее не было, пошла она скорее из женского любо­пытства: на барина хотелось посмотреть.

Пришли они в дом Ивана, царь Петр говорит:

—  Я буду крестным отцом, а ты, матушка, — крестной ма­терью.

Окрестили младенца. Поп с матушкой домой пошли, а царь Петр на прощанье говорит Ивану:

—  Давай, кум Иван, вот так сделаем. Приезжай-ка ко мне в Петербург и привези сто пар лаптей. Как приедешь, тебя мо­гут остановить: куда, мол, мужик, идешь. А ты отвечай: иду, мол, к куму Петру. Тебя и приведут ко мне. А лапти в Петер­бурге продавай так: первая пара — десять рублей золотом, вторая — двадцать, третья — тридцать, так и дальше. А при­вези, как я уже сказал, сто пар.

Иван наплел сто пар лаптей и отправился со своим това­ром в город Петербург. Начал продавать лапти, как и наказы­вал ему кум Петр. Царь же на ту пору повелел устроить во дворце бал и сказал, чтобы все танцевали на том балу только в лаптях. Купцы, министры, генералы — все кинулись лапти покупать. Приходят на один базар — нет лаптей, приходят на второй — что за напасть такая — тоже нет, как не бывало. И тут-то как раз встречают крестьянина с возом лаптей. Обрадовались, спрашивают:

—  Сколь стоят твои лапти, мужичок?

—  Десять рублей золотом, — отвечает крестьянин.

—  Дороговато, да что поделаешь: в царский дворец без лаптей не пустят.

Купил один, подходит другой:

—  Сколько стоят лапотки, любезный?

—  Двадцать рублей золотом.

—  Ого!

«Ого»-то «ого», а поди, ослушайся царского приказа; надо брать, пока мужик дороже не запросил.

А мужичок и впрямь за третью пару взял тридцать рублей, за четвертую — сорок, а за пятую уже и все пятьдесят. Надо хватать, пока сто или двести не заломил!

Так Иван и расторговал весь свой липовый товар, набавляя по червонцу за каждую новую пару.

Только расторговался — к нему подходит полицейский:

—  Эй, мужик, зачем в Петербург пожаловал?

—  Я приехал к куму Петру, — отвечает Иван и подает по­лицейскому записку, которую ему когда-то оставил кум.

В записке было написано: «Кто встретит человека по имени Иван, разыскивающего кума Петра, должен немедленно при­вести его к царю Петру». И когда полицейский ту записку про­читал, то сказал:

—  Я, пожалуй, знаю твоего кума, так что пойдем, прямо к нему и отведу.

Привели Ивана к царю. Тот его сразу узнал:

—  Здравствуй, кум Иван. Приехал?

—  Приехал, — отвечает Иван.

—  Сходи-ка с дороги в баню, — предложил царь, — там тебя постригут, бороду сбреют, приоденут и приведут ко мне.

Ивана вымыли, постригли, побрили, приодели — глядит мужик сам на себя в зеркало и себя не узнает.

Царь Петр берет его с собой на бал, чтобы Иван посмотрел, как министры да генералы со своими женами в его лаптях танцевать будут. Хорошо у них получалось, будто весь свой век они в этой обувке ходили!

А наутро царь Петр дает Ивану богатую кибитку и говорит:

—  Деньги у тебя теперь есть, поезжай домой и построй хо­роший дом, чтобы было куда положить гостя, если он попро­сится ночевать.

Прикатил Иван в свою деревню на тройке с колокольчиком, привез с собой сундук золота. Все ахают, дивуются, а деревен­ские богачи от зависти аж позеленели.

—  Откуда у тебя, Иван, столько золота? — опрашивают они с любопытством.

—  А я сто пар лаптей свез в Петербург да продал, — отве­чает Иван. — В Петербурге за лапти платят чистым золотом.

Богатеи — сразу же домой, и давай тормошить своих жен: готовьте лыки, будем плести лапти и чем больше, тем лучше.

Наплели лаптей — чуть ли не всю Россию можно обуть, и повезли в Петербург. Однако же лапти у них почему-то никто не покупает, а если и купят, так платят не больше копейки. Какое уж там золото, ладно бы дорогу оправдать!

Возвращаются лаптежники в свою деревню, и ну Ивана проклинать-ругать на чем свет стоит. Да ладно бы только ругали, украли лошадей, украли и сундук с золотом. Опять Иван при­шел в прежнюю бедность.

Что делать бедному мужику, как из нужды выбиться?

Едет он опять к царю Петру, рассказывает о своем житье-бытье. Тогда царь ему говорит:

—  Переезжай всей семьей сюда, найдем для тебя здесь дом.

Крестьянин съездил в деревню, забрал жену с детишками, вернулся в Петербург к куму Петру и жил недалеко от него до самой своей смерти.

И по сей день на берегу Невы стоит небольшой домик. В этом доме жил Петр Первый, когда будущая столица русского государства еще только начинала строиться. Рядом с жили­щем царя виден домик поменьше. Говорят, чуваш Иван жил именно в этом доме.

Чувашские сказки. 2-е изд. Чебоксары: Чувашское книжное издательство, 1984 г. — 160 с. Перевод Семена Ивановича Шуртакова.

Похожие сказки: