Баба-яга и Заморышек

Жил-был старик да старуха; детей у них не было. Раз пошел старик в лес за грибами, попадается ему дорогою старый дед.

—  Я знаю, — говорит, — что у тебя на мыслях, ты все об детях думаешь. Поди-ка по деревне, собери с каждо­го двора по яичку и посади на те яйца клушку, что будет, сам увидишь!

Старик воротился в деревню, в ихней деревне был сорок один двор, вот он обошел все дворы, собрал с каж­дого по яичку и посадил клушку на сорок одно яйцо.

Прошло две недели, смотрит старик, смотрит и ста­руха, — а из тех яичек народились мальчики: сорок креп­ких, здоровеньких,   а один не удался — хил да слаб!

Стал старик давать мальчикам имена, всем дал, а пос­леднему недостало имени.

—  Ну, говорит, — будь же ты Заморышек!

Растут у старика со старухою детки, растут не по дням, а по часам; выросли и стали работать, отцу с ма­терью помогать: сорок молодцев в поле возятся, а Замо­рышек дома управляется. Пришло время сенокосное; братья траву косили, стога ставили, поработали с неделю и вернулись на деревню; поели, что бог послал, и легли спать. Старик смотрит и говорит:

—  Молодо-зелено! Едят много, спят крепко, а дела, поди, ничего не сделали!

—  А ты прежде посмотри, батюшка! — отзывается Заморышек.

Старик снарядился и поехал в луга, глянул — сорок стогов сметано.

—  Ай да молодцы ребята! Сколько за одну неделю накосили и в стога сметали.

На другой день старик опять собрался в луга, захо­телось на свое добро полюбоваться; приехал — а одно­го стога как не бывало! Воротился домой и говорит:

—  Ах, детки! Ведь один стог-то пропал.

—  Ничего, батюшка!— отвечает Заморышек.— Мы этого вора поймаем, дай-ка мне сто рублев, а уж я дело сделаю.

Взял у отца сто рублев и пошел  к кузнецу:

—  Можешь ли сковать мне такую цепь, чтоб хватило с ног до головы обвить человека?

—  Отчего не сковать!

—  Смотри же, делай покрепче; коли цепь выдер­жит — сто рублев плачу, а коли лопнет — пропал твой труд!

Кузнец сковал железную цепь; Заморышек обвил ее вокруг себя, потянул — она и лопнула. Кузнец вдвое крепче сделал, ну, та годилась. Заморышек взял эту цепь, заплатил сто рублев и пошел сено караулить; сел под стог и дожидается.

Вот в самую полуночь поднялась погода, всколыха­лось море, и выходит из морской глубины чудная кобы­лица, подбежала к первому стогу и принялась пожирать сено. Заморышек подскочил, обротал ее железной цепью и сел верхом. Стала его кобылица мыкать, по долам, по горам носить; нет, не в силах седока сбить! Остано­вилась она и говорит ему:

—  Ну, добрый молодец, когда сумел ты усидеть на мне, то возьми-владей моими жеребятами.

Подбежала кобылица к синю морю и громко заржала; тут сине море всколыхалося, и вышли на берег сорок один жеребец, конь коня лучше! Весь свет изойди, нигде таких не найдешь!

Утром слышит старик на дворе ржанье, топот, что такое? А это его сынок Заморышек целый табун пригнал.

—  Здорово, — говорит, — братцы! Теперь у всех у нас по коню есть, поедемте невест себе искать.

—  Поедем!

Отец с матерью благословили их, и поехали братья в путь-дорогу далекую.

Долго они ездили по белому свету, да где столько невест найти? Порознь жениться не хочется, чтоб нико­му обидно не было, а какая мать похвалится, что у ней как раз сорок одна дочь народилась?

Заехали молодцы за тридевять земель, смотрят: на крутой горе стоят белокаменные палаты, высокой стеной обведены, у ворот железные столбы поставлены. Сосчи­тали — сорок один столб. Вот они привязали к тем стол­бам своих богатырских коней и идут на двор. Встречает их баба-яга:

—  Ах вы, незваные-непрошеные! Как вы смели ло­шадей без спросу привязывать?

—  Ну, старая, чего кричишь? Ты прежде напой-на­корми, в баню своди, да после про вести и спрашивай.

Баба-яга накормила их, напоила, в баню сводила и стала спрашивать:

—  Что, добрые молодцы, дела пытаете иль от дела лытаете?

—  Дела пытаем, бабушка!

—  Чего ж вам надобно?

—  Да невест ищем.

—  У меня есть дочери, — говорит баба-яга, бросилась в высокие терема и вывела сорок одну девицу.

Тут они сосватались, начали пить, гулять, свадьбы справлять. Вечером пошел Заморышек на своего коня посмотреть. Увидел его добрый конь и промолвил чело­веческим голосом:

—  Смотри, хозяин! Как ляжете вы спать с молодыми женами, нарядите их в свои платья, а на себя наденьте женины, не то все пропадем!

Заморышек сказал это братьям; нарядили они моло­дых жен в свои платья, а сами оделись в женины и легли спать. Все заснули, только Заморышек глаз не смыкает. В самую полночь закричала баба-яга зычным голосом:

—  Эй вы, слуги мои верные! Рубите незваным гостям буйны головы.

Прибежали слуги верные и отрубили буйны головы дочерям бабы-яги. Заморышек разбудил своих братьев и рассказал все, что было; взяли они отрубленные головы, воткнули на железные спицы кругом стены, потом осед­лали коней и доехали наскоро.

Поутру встала баба-яга, глянула в окошечко — кру­гом стены торчат на спицах дочерние головы, страшно она озлобилась, приказала подать свой, огненный щит, поскакала в погоню и начала палить щитом на все четы­ре стороны. Куда молодцам спрятаться? Впереди сине мо­ре, позади баба-яга — и жжет и палит! Помирать бы всем, да Заморышек догадлив был: не забыл он захватить у бабы-яги платочек, махнул тем платочком перед собою — и вдруг перекинулся мост через все сине море; переехали добрые молодцы на другую сторону. За­морышек махнул платочком в иную сторону — мост исчез, баба-яга воротилась назад, а братья домой по­ехали.