Записи с меткой «шотландия сказка»

Отважный охотник Финлей

В далекие-далекие времена в диких горах на самом севере Шотландии жил со сво­ей юной сестрой отважный охотник по име­ни Финлей.

Каждое утро Финлей уходил с собаками на охоту — за благородным оленем, за куропаткой или за горным зайцем, а сестру оставлял дома. И каж­дый раз, уходя из дому, он наказывал ей поддержи­вать огонь в очаге и не открывать окошко, что смот­рит на север.

Там, на севере, за снежной вершиной горы в глу­бокой пещере жили злые великаны. Эти великаны очень любили холодный северный ветер и терпеть не могли жаркий огонь в очаге.

Самой злой и хитрой в семье великанов была старая Кэйллих.

Ходил слух, что в горной пещере великанов хра­нятся огромные сокровища и даже волшебные предметы, однако никто еще не отважился под­няться за ними туда.

А надо вам сказать, что сестра Финлея была очень безрассудная девушка. Ей никогда не прихо­дилось видеть не только самих великанов, но даже их следов. А что она не могла увидеть собствен­ными глазами, в то она не хотела верить. И потому, уходя из дому, она даже не думала подбросить торфа в огонь, а если дымил очаг, она, нимало не смущаясь, открывала настежь окошко, глядящее на север, чтобы выпустить дым.

И однажды она сделала и то и другое — как раз что брат просил ее не делать: она открыла окно на север и забыла подбросить торфа в огонь, и очаг погас. А выйдя из дома, она увидела на приступке незнакомого красивого юношу. Он ласково привет­ствовал ее, заговорил о том о сем, и в конце концов она пригласила его зайти в дом.

А надо вам сказать, что этот красивый юноша был не кто иной, как младший из великанов, жив­ших в той самой пещере. А чтобы его не узнали, он принял облик человека. Он попросил девушку дать обещание, что она не скажет брату, кто приходил к ней.

Глупая девушка — лучше бы она не соглашалась на это! Но она поспешила дать юноше обещание. А ему только того и надо было. Теперь он мог так околдовать ее, чтобы она влюбилась в него без памяти.

Он совсем заговорил бедняжку, и наконец она даже согласилась покинуть дом брата и бежать с незнакомым юношей. Хуже того, он взял с нее клятву, что, если брат помешает ей и вступит с ним в бой, она не станет помогать родному брату.

С этим молодой великан покинул дом Финлея.

Настал вечер. Усталый Финлей возвращался после охоты с собаками домой и, не заметив как, забрел в незнакомую ложбину. Его это тем более удивило, что он считал, будто хорошо знает все ложбины и ложбинки в своих горах. Там, в тени рябин и елей, возле прозрачного ручья он увидел хижину. За хижиной вверх по склону холма тяну­лось вспаханное поле. На нем уже зеленели всходы, хотя весна в этих суровых горных краях только-только начиналась.

Финлей приказал собакам лежать смирно и ждать, а сам подошел к хижине и постучал в дверь. Ему открыла хорошенькая девушка, и он увидел в хижине старушку.

—  Здравствуй, Финлей! — сказала старушка.

—  Откуда ты знаешь, как меня зовут? — уди­вился Финлей. — И откуда вы взялись здесь, в наших горах, и ты, и эта хорошенькая девушка, и ваш дом, и рябины, и все такое прочее?

—  Зови меня просто Доброй Волшебницей,— сказала старушка. — Эта девушка — моя дочка. Мы здесь, чтобы спасти тебя, Финлей! Хоть ты и отваж­ный охотник, но, случается, и отважного не ме­шает предупредить об опасности. Знаешь ли ты, что сегодня в твоем доме побывал младший из вели­канов? И твоя сестра пригласила его в дом, и ему удалось опутать ее злыми чарами. Завтра он придет опять, чтобы убить тебя заколдованным голубым мечом.

—  Мне горько слышать это! —сказал Финлей.

—  Только ни о чем не спрашивай сестру,— предупредила старушка — Помни, она теперь во власти злых чар.

Финлей вернулся с собаками домой и ни о чем не спросил сестру.

Наутро он, как всегда, собрался на охоту, но далеко не ушел, а спрятался. И как только на дороге появился великан — ну, тот самый, что при­творился красивым юношей и опутал злыми чарами сестру Финлея, — он напустил на него своих собак. Великан так удивился, что даже забыл о волшебном голубом мече, которым хотел убить Финлея.

Да, на беду, собаки подняли громкий лай, и де­вушка вышла из дому посмотреть, что случилось. Тут великан схватил ее за руку, и они убежали.

Финлей остался один.

Но он знал, что это ненадолго. Скоро к нему в гости пожалуют великаны, чтобы отомстить за своего младшего брата. Он заложил дверь поленом, потом подбросил побольше торфа в очаг, и вскоре посреди хижины уже пылал яркий огонь. Но все равно Финлея пробирала дрожь.

Вдруг он услышал страшный шум, словно гром в горах. Это посыпались большие камни из-под ног великана, спускавшегося с горы.

Великан подошел к дому Финлея и закричал-зарычал-заревел:

—  Фи! Фо! Фу! Кто посмел закрыть дверь? Стыд и позор тому, кто не пускает усталого путника в дом!

И он надавил плечом на дверь, вышиб ее и вор­вался в хижину. Но Финлей его уже ждал. Он стоял под прикрытием пылающего очага с луком и стре­лами наготове. И как только великан ворвался в хижину, он выпустил первую стрелу. Но она лишь ранила великана. Он взревел от боли и бросился на Финлея.

Неизвестно, что сталось бы с отважным Финлеем, если бы не его верные псы. Они накинулись на великана, и, пока он от них отбивался, Финлей успел выпустить из лука вторую стрелу и убил чудовище.

Утром Финлей поспешил в знакомую ложбину к Доброй Волшебнице, прихватив с собой голову ве­ликана.

—  Ты храбрый юноша! — похвалила его старуш­ка. — Как это тебе удалось?

И Финлей рассказал ей все, как было, как собаки помогли ему одолеть страшного великана.

—  Ну, эта битва еще не битва, — сказала Добрая Волшебница. — Битва будет впереди. Береги своих собак!

И эту ночь Финлей был в хижине один, ведь сестра его убежала с молодым великаном. Посреди ночи он опять услыхал страшный шум, словно рас­каты грома в горах, и даже еще страшней, чем накануне. Опять по склону горы покатились тяже­лые камни и раздался громкий стук в дверь хи­жины.

—  Фи! Фо! Фу! — заревел-зарычал великан. — Ты убил моего сына, но меня тебе не убить!

И великан вышиб дверь и ворвался в хижину. Но Финлей его уже ждал. В свете очага он увидел, что этот великан о пяти головах, одна страшней другой. Разгорелась жаркая битва, и несдобровать бы Финлею, если бы не его верные псы. Они хва­тали и кусали великана, и, пока он от них отби­вался, Финлей выхватил свой меч и вонзил его чудовищу прямо в сердце.

А утром Финлей опять пошел к Доброй Волшеб­нице и сказал ей:

—  Мне опять помогли собаки. Без них был бы конец!

—  Нет, — сказала старушка, — эта битва еще не битва. Битва будет впереди! Слушай меня внима­тельно, отважный охотник. Сегодня ночью к тебе придет сама старая Кэйллих, чтобы отомстить за мужа и за старшего сына. Но она придет без шума и грома, а тихо и незаметно. Она заговорит с то­бой сладким голосом и попросит впустить ее в дом. Но помни: она придет, чтобы отнять у тебя жизнь! Поступай точно, как я скажу тебе, и все кончится хорошо.

И Добрая Волшебница научила отважного Финлея, что ему следует делать, а чего не следует.

Когда пришла ночь, Финлей опять сидел в хижине один и прислушивался к тишине. В очаге горел жаркий огонь. Собаки лежали рядом и гре­лись.

Вдруг раздался легкий шорох, словно мертвый лист зашуршал по ветру, и Финлей услышал за дверью слабый, дрожащий голос:

—  Впустите усталую бедную старушку погреть­ся у очага! Откройте дверь!

Финлей крикнул ей:

—  Я впущу тебя в дом, старая, если ты пообе­щаешь вести себя тихо и никому не причинишь в моем доме вреда.

Старуха пообещала.

И Финлей впустил ее в дом. Она и в самом де­ле оказалась совсем дряхлой, сгорбленной ста­рушонкой. Поклонившись Финлею, она села возле очага с одной стороны, а он — с другой. Собаки бес­покойно сновали по хижине, скаля зубы и глухо ворча.

—  Какие страшные у тебя собаки! — дрожащим голосом прошамкала старушонка — Лучше уж при­вяжи их!

—  Собаки никогда не тронут добрую старую женщину, — сказал Финлей.

—  Привяжи их, очень прошу тебя. Я так боюсь злых собак!

—  Да мне нечем и привязать их, — сказал он.

—  Я дам тебе три волоса с моей головы. Они такие крепкие, что можно сплести из них якорную цепь для большого корабля.

Финлей взял три волоса и притворился, что при­вязывает собак. На самом же деле он просто прика­зал им сидеть смирно в углу.

—  Ты уже привязал их? — спросила старуха.

—  Сама видишь, как они смирно лежат, — отве­тил он.

Старуха посмотрела на собак и успокоилась. Не говоря больше ни слова, они продолжали сидеть у очага, и Финлею вдруг показалось, что старуха начала расти.

—  Что с тобой? — спросил он. — Ты как будто рас­тешь?

—  Ну что ты! — сказала старуха. — Это холодная ночь виновата. Я замерзла и сжалась в комок, а сей­час отогрелась у твоего очага.

Они опять помолчали. Финлей не спускал глаз со старухи и наконец сказал:

—  Ну конечно, ты растешь на глазах! И не отпи­райся!

Старуха нахмурилась и сказала сердито:

—  Да, расту! А ты убил моего мужа и моего старшего сына!

С этими словами она вскочила и уперлась го­ловой в потолок, так что хижина вся затряслась. Финлей тоже вскочил на ноги, но великанша успе­ла схватить его за волосы. Хорошо еще, что она не могла нарушить свое обещание и напасть на него в его доме. Но она потащила его за порог. Тогда псы вскочили со своих мест и бросились на нее.

Финлей не на жизнь, а на смерть схватился с великаншей. Они катались по земле, дубася друг друга, и, конечно, она одолела бы Финлея, если бы не собаки. Они хватали и кусали ее, и потому Финлею удалось повергнуть ее на землю и приставить к горлу меч.

Тут она как будто смирилась и стала сулить отважному охотнику любые богатства, только бы он отпустил ее.

—  Я отдам тебе все сокровища из нашей пещеры! — говорила великанша.

—  Нет! — отвечал охотник.

—  Ты получишь заколдованный меч, который разит без промаха человека и зверя!

—  Нет! — отвечал охотник.

—  Я дам тебе волшебную палочку, которая может превратить каменный столб в славного воина и славного воина в каменный столб!

—  Нет! — ответил охотник и вонзил свой меч великанше прямо в сердце.

Так велела ему Добрая Волшебница.

Потом он приложил красный мох, сфагнум, к своим ранам и наутро был уже здоров. Он отправился к хижине Доброй Волшебницы и рассказал ей все, как было, как собаки помогли ему одолеть ста­рую Кэйллих.

—  Теперь ты герой, Финлей! — сказала Добрая Волшебница. — Вот это была битва так битва! — И она погладила собак.

—  Скажи, — спросил Финлей Добрую Волшебни­цу,— а как раздобыть сокровища великанов и закол­дованный меч, разящий без промаха?

—  Сегодня ночью мы с дочкой так и так собира­лись пойти в пещеру великанов, чтобы забрать у них мою волшебную палочку, — сказала Добрая Волшебница. — Если хочешь, можешь пойти вместе с нами.

Отважный Финлей с радостью согласился. И ко­гда вышла луна, все трое пустились в путь к пещере великанов. Добрая Волшебница велела дочке и Фиилею набрать побольше сухого вереска. Этот вереск она сложила у входа в пещеру и разожгла костер.

—  Великаны не любят огня,— сказала она,— и мы их выкурим из пещеры.

Так оно все и вышло. Дым от горящего вереска пошел в пещеру, и вскоре оттуда высунулась голова молодого великана. Глаза у него слезились от дыма, он чихал и совсем задыхался.

—  Только не стреляй в него! — крикнула Финлею Добрая Волшебница, увидев, что он целится в вели­кана из лука. — Я лучше превращу его в каменный столб, как только найду свою волшебную палочку.

Но молодой великан уже смекнул, в чем дело. Вернувшись в пещеру, он схватил за руку сестру Финлея и выскочил с нею из пещеры. Потом что было силы дунул на огонь и, укрывшись за дымовой завесой, исчез из глаз...

Не прошло и недели, как Финлей женился на хорошенькой дочке Доброй Волшебницы. Они зажили вполне счастливо. Нужды они не знали — ведь все сокровища великанов достались им. И бояться никого не боялись — ведь их охраняли верные псы Финлея.

Шотландские и английские сказки / Пер. и составление Н.В. Шерешевской

Два скрипача из Стратспи

Эластер и Джон — так звали двух скрипачей, живших в Стрáтспи. Бедняки из бедняков были эти двое. До того не везло им в по­следнее время, что решили они податься в Инвер­несс. И уж конечно, в путь они отправились пешком, а не в золоченой карете. А по дороге захо­дили в деревни и там играли: иногда за несколько пенсов, а случалось, лишь за ужин или за ночлег.

— Надеюсь, в Инвернессе нам больше повезет, — сказал Эластер, когда они были уже близко к цели.

— Во всяком случае, хуже не будет, — сказал Джон, глядя с грустью на свои лохмотья и на боль­шой палец ноги, выглядывавший из башмака.

Но к сожалению, в Инвернессе их не ждала удача. Когда они добрались наконец до города, наступила зима, и земля спряталась под высокими сугробами снега. Скрипачи достали из футляров свои скрипки и заиграли веселую джигу. Но на улице не было ни души, и некому было их слушать. Добрые жители Инвернесса попрятались по домам и грелись у своих очагов.

— Мы зря стараемся, — вздохнул Джон. — Скрип­ки в сторону, и поищем-ка лучше, где бы укрыться от этого злющего ветра.

В это время из темноты пустынной улицы вынырнул какой-то старик.

— Добрый вечер, джентльмены,— скрипучим го­лосом произнес он. — А вы, никак, музыканты?

— Они самые, — ответил Эластер. — Да только в такую ночь вся наша музыка на ветер.

— И в карманах ветер, и в желудке ветер,— под­хватил Джон. — Одно слово: горе мы скрипачи.

— Если согласитесь играть для меня, я наполню и ваши желудки, и ваши карманы, — сказал старик.

Не успел он закончить, как Джон и Эластер вскинули скрипки под подбородки и...

О такой удачной встрече они и не мечтали!

— Нет-нет, — остановил их старик, кладя ру­ку Эластеру на плечо. — Не здесь. Пойдемте за мной.

— Странный старик, — успел шепнуть на ухо своему приятелю Джон.

— Э-э, за ним так за ним, — ответил Эластер. И старик двинулся в путь, а скрипачи за ним.

Так они добрались до Тонауричского холма. Под­нявшись до середины холма, старик остановился перед большим домом. С улицы казалось, что в доме ни души. Света не было, стояла мертвая тишина. Старик поднялся по ступеням к массивной двери, и, хотя он не успел постучать, дверь перед ним бесшумно растворилась.

Скрипачи замерли на месте и в изумлении поглядели друг на друга. Джону стало не по себе, и он готов был бежать без оглядки, если бы Эластер не напомнил ему, что здесь их ждет тепло и хоро­ший ужин.

Раздосадованный задержкой, старик обернулся к двум друзьям и сердито сказал, чтобы они поспешили, если не надумали нарушить уговор. И только скрипачи переступили порог странного дома, как дверь за ними бесшумно затворилась. Тут они нако­нец увидели свет и услышали шум, крики и смех. Старик провел их еще через одну дверь, и они очу­тились в роскошном бальном зале невиданной кра­соты.

В углу стоял длинный стол, заставленный дико­винными яствами. От одного их вида у Джона и Эластера слюнки потекли.

За столом сидели прекрасные дамы и кавалеры, разодетые в шелк и атлас, все в кружевах и в укра­шениях.

— Присаживайтесь к столу и ешьте не стесняясь, — пригласил друзей гостеприимный ста­рик.

Но скрипачи не нуждались в особом приглаше­нии. Давненько им не доводилось так поесть и столько выпить! И когда они уже наелись и напи­лись вдосталь, Джон вдруг заметил, что старик куда-то исчез. Он сказал об этом своему другу, на что тот ответил:

— По правде говоря, как он выходил из зала, я не видел, но в этом странном доме меня ничто не может удивить. Вставай, Джон, бери-ка свою скрипку, и давай сыграем в благодарность за такой прекрасный ужин.

Скрипачи заиграли, а нарядные кавалеры и дамы пошли танцевать. И чем быстрей мелькали в воздухе смычки, тем быстрей кружились танцоры. Никто и не думал об усталости. Эластеру и Джону показалось, что они играют всего полчаса, когда вдруг в зале опять появился тот старик, так же не­ожиданно, как исчез.

— Довольно играть! — приказал он — Скоро рас­свет. И вам пора в путь.

С этими словами он вручил скрипачам по мешку с золотом.

— Но мы играли совсем недолго и даже не устали, за что же нам столько денег? — спросил честный Джон.

— Берите и ступайте, — коротко ответил старик. Молодые люди послушно взяли деньги и ушли, очень довольные своей удачей.

.

Первым странную перемену в окружающем заметил Эластер, когда они были уже близко от города.

— Откуда здесь эти новые дома? — подивился он. — Ручаюсь, вчера вечером на этом месте был пус­тырь.

— Вечером было темно,— ответил Джон,— ты мог их не заметить. К тому же эти дома мне вовсе не кажутся такими уж новыми.

— А этот мост ты вчера видел? — спросил Элас­тер.

— Точно не помню,— ответил неуверенно Джон.

— Если б он был вчера, мы бы по нему прошли, ведь верно?

Джона начало разбирать сомнение. Все теперь казалось ему не таким, как вчера. Он решил обра­титься к прохожему и выяснить, там ли они нахо­дятся, где предполагают. Но первый, кого они встретили, оказался очень странно одетый госпо­дин и, когда Джон спросил его про мост и дома, он со смехом ответил, что они стоят на этом месте уже давным-давно. Прощаясь с ними, он опять рас­смеялся, заметив:

— Ну и чудная вы парочка! С костюмирован­ного бала, что ли, вы идете в этом смешном старо­модном платье?

Конечно, новым их платье назвать было нельзя, но что в этом смешного? И Джон с Эластером поду­мали, что невежливо смеяться над их платьем, когда сам прохожий одет так нелепо. Однако, оказавшись на улицах города, они заметили, что все мужчины, женщины и дети одеты так же нелепо и странно. И в магазинах была выставлена странная, незнако­мая одежда. И даже разговаривали все с каким-то странным, незнакомым акцентом. А самих скрипа­чей поднимали на смех, когда они обращались к кому-нибудь с вопросами. И все почему-то удив­ленно таращили на них глаза.

— Давай лучше вернемся в Стратспи, — предло­жил Эластер.

— Что ж, здесь нас больше ничто не держит, — согласился Джон — Да и люди здесь мне не очень нравятся. Они обращаются с нами как с какими-то шутами.

И друзья повернули назад, в Стратспи. На этот раз они уж путешествовали верхом — денег у них было вволю, они могли заплатить и за постой, и за обед с вином.

А на скрипке они играли теперь только для соб­ственного удовольствия.

Но, добравшись до родного города, они едва узнали его. Здесь тоже все переменилось: и улицы, и дома, и мосты, и люди — решительно все.

Они зашли к фермеру за молоком, а оказалось, у того уже новая жена. Во всяком случае, ни они ее не узнали, ни она их. И дети, игравшие перед шко­лой, не поздоровались с ними и не подбежали к ним, как делали это обычно. Да и сама школа изме­нилась, будто стала больше и крышу ей перекра­сили.

Тогда они поспешили к своему лучшему другу Джеймсу, местному кузнецу, чтобы рассказать ему, какая им выпала удача, а заодно и спросить, с чего это вдруг все так переменилось в их родном Стратспи и как поживают их общие друзья.

Однако и кузнец оказался совсем незнакомым человеком, какого прежде они и не видели, а про их друзей он и слыхом не слыхал.

Не на шутку встревоженные молодые люди направились к церкви, надеясь там повидать кого-нибудь из знакомых и у них разузнать, что же такое стряслось. Но церковь тоже оказалась уже не той маленькой скромной церквушкой, какую они пом­нили, а стала больше, богаче, только кладбище рядом с ней не изменилось.

Они отворили калитку и пошли по дорожке между могилами. Вдруг Эластер схватил Джона за рукав.

— Ничего странного, что мы не застали кузнеца Джеймса дома! — воскликнул он. — Вот его могила.

Не веря глазам своим, Джон внимательно про­чел надпись на могильной плите.

— Но это же невероятно! — сказал он. — Когда три недели назад мы покидали Стратспи, Джеймсу было всего двадцать лет с небольшим, точно как нам, а здесь написано, что он умер девяносто трех лет от роду.

Друзья-скрипачи окинули взглядом другие могилы. Все их знакомые оказались уже похоронен­ными здесь.

— Теперь я все понял! — воскликнул Эластер. — Тогда, в Инвернессе, мы играли для прекрасных фей и их веселых кавалеров, а тот старик, наверное, был сам их король! — И добавил с грустью: — Эх, долго же мы там играли. Слишком долго...

Да, вот так и бывает: кажется, провел в стране эльфов всего полчаса, а вернулся в родные места и никого не узнаешь: кто состарился, а кого уже и на свете нет.

Как на крыльях летит время в этой веселой, вечно юной волшебной стране.

Шотландские и английские сказки / Пер. и составление Н.В. Шерешевской

Там Лин

(Легенда)

Прекрасная Дженет жила в зáмке своего отца, славного графа Марча. Вместе с другими девушками она про­водила дни в высокой башне замка — они там шили и вышивали шелковые одеяния. Только Дженет не очень внимательно следила, чтобы шов у нее полу­чался прямой и ровный. Она больше любила гля­деть в окошко.

А за окном виднелись деревья Картехóгского леса, куда девушкам из замка ходить строго-настрого запрещалось. В этом лесу, как говорили, охотились рыцари королевы эльфов, и горе той девушке, которая пошла бы туда гулять и повстре­чала одного из них!

Но Дженет не хотела этого слушать. И в один прекрасный день шитье было отброшено в сторону, иголка очутилась на полу, а сама девушка в зеленом лесу.

Гуляя по лесу, Дженет увидела на поляне белого коня, привязанного к дереву. Конь был белее молока, а сбруя на нем сверкала чистым золотом. Дженет пошла дальше и пришла к поляне, усыпан­ной розами. Не успела она сорвать один цветок, как вдруг перед ней словно из-под земли вырос юноша.

—  Зачем ты сорвала белую розу, прекрасная Дженет? — спросил он. — Кто тебе позволил? И как ты посмела прийти в Картехогский лес без моего разрешения?

—  Где хочу, там и рву цветы! — ответила Дже­нет. — А просить у тебя разрешения и не подумаю.

Услышав такой дерзкий ответ, юноша рас­смеялся, отчего все семь колокольчиков на его поясе весело зазвенели. Потом сорвал красную розу и, протянув ее Дженет, сказал:

—  Не сердись, я пошутил. Для такой красивой девушки я бы не пожалел далее всех роз Картехогского леса!

Весь день Дженет и Там Лин (так звали юношу) гуляли по лесу и танцевали на лужайках под вол­шебную музыку и нежное пение.

Но вот Дженет заметила, что солнце клонится к закату, и поняла, что пора домой, если она хочет попасть в замок до того, как отец заметит ее отсут­ствие.

Бедная Дженет так спешила, что почти всю до­рогу бежала и очень устала. Когда она, бледная и усталая, вошла в большие ворота замка, придвор­ные дамы, игравшие во дворе перед замком в мяч, спросили ее:

—  Что такое увидела ты в лесу, прекрасная Дже­нет, отчего так устала и побледнела?

Но Дженет им ничего не ответила.

На другой день придворные дамы играли в большом зале в шахматы, а девушки опять сидели в башне и шили. Но Дженет осталась одна. Она смот­рела в окошко и думала: хорошо бы сейчас гулять в лесу с молодым рыцарем, танцевать под волшебную музыку и слушать нежное пение...

Задумавшись, она не заметила, как к ней подо­шел старый лорд, друг ее отца, славного графа Марча.

—  Отчего ты грустишь, прекрасная Дженет? — спросил он. — Сдается мне, ты вчера побывала в зеленой стране эльфов. Если только наш граф узнает об этом, нам всем несдобровать.

—  Ах, оставьте меня в покое! — рассердилась Дженет.

В ответе ее звучала дерзость, а сердцем она чув­ствовала, что старый лорд прав: Там Лин был не простой смертный, а рыцарь королевы эльфов. И горе той девушке, что полюбит рыцаря из вол­шебной страны эльфов. Так говорили все.

Но Дженет не хотела этого слушать. И в один прекрасный день опять убежала в лес. Долго она блуждала среди деревьев, но ни белого коня, ни его молодого хозяина так и не встретила. Она хотела идти уж домой и сорвала зеленую ветку — чтобы унести ее с собой на память,— как вдруг перед ней словно из-под земли вырос Там Лин.

—  Скажи мне, скажи скорей, Там Лин, кто ты? — спросила Дженет.

—  Я страж этого леса! — ответил юноша.

—  Значит, ты и вправду рыцарь королевы эльфов? — печально сказала Дженет.

—  Так меня называют,— ответил Там Лин,— но я родился и вырос среди людей. Меня воспитывал мой дедушка граф Роксбургский, потому что роди­тели мои умерли, когда я был еще ребенком. С тех пор я жил в его замке. Однажды во время охоты вот в этом самом лесу с севера налетел страшный ветер. Граф Роксбургский со своей свитой поскакал домой, а меня одолел какой-то странный сон, и я упал с коня. Проснулся я уже в стране эльфов — это их королева нарочно наслала на нас злой северный ветер, чтобы унести меня к зеленым холмам, в Страну Вечной Юности.

Вспомнив про зеленые холмы, Там Лин замолк, опустил голову и о чем-то задумался. Потом опять заговорил с грустью:

—  И с тех пор на мне заклинание королевы эльфов: днем я должен сторожить Картехогский лес, а ночью возвращаться в страну эльфов. Там всегда весело и тепло. Я там в большом почете. Но если бы ты знала, Дженет, как мне хочется разру­шить волшебные чары и вернуться к людям!

—  Я помогу тебе! — воскликнула Дженет, но тут же добавила тихо: — Если ты хочешь.

Там Лин нежно взял ее руку в свои и вот что сказал:

—  Есть только одна ночь в году, когда можно разрушить злые чары королевы эльфов, — это ночь на первое ноября, в канун праздника всех святых. На эту ночь все эльфы и их королева покидают свои зеленые холмы. И я еду с ними. Сегодня как раз такая ночь. Но освободить меня нелегко. Отва­жишься ли ты на это, милая Дженет?

В ответ Дженет лишь спросила, что она должна сделать. И Там Лин сказал:

—  Когда пробьет полночь, жди меня у пере­крестка четырех дорог. Сначала ты увидишь рыца­рей королевы эльфов на вороных конях. Пропусти их и не сходи с места. Потом проскачут всадники на буланых конях. Ты пропусти их. И наконец появятся всадники на белых конях. Я буду среди них. Чтобы ты узнала меня, я сниму с одной руки перчатку. Ты подойди к моему коню, возьми его за золотую уздечку и вырви повод из моих рук. Как только ты отнимешь у меня повод, я упаду с коня, и королева эльфов воскликнет: «Верного Там Лина похитили!» Вот тогда будет самое трудное. Ты должна обнять меня крепко и не отпускать, что бы со мной ни делали, в кого бы меня ни превращали. Только так можно снять с меня заклинание и побе­дить королеву эльфов.

Страшно было бедной Дженет оставаться одной ночью в лесу. Но она помнила, что сказал ей Там Лин, и исполнила все, как он просил. Она схватила его белого коня за золотую уздечку и вырвала повод из его рук, и, когда он упал на землю, она обняла его крепко-крепко.

—  Верного Там Лина похитили! — воскликнула королева эльфов.

Но Дженет не испугалась и только еще крепче обняла его. Тогда королева, прошептав заклинание, превратила Там Лина в зеленую ящерицу. Дженет прижала ящерицу к сердцу, но тут ящерица превра­тилась в холодную змею, которая обвилась вокруг ее шеи. Дженет смело схватила змею, тогда змея обернулась в брусок раскаленного железа. Из глаз у Дженет полились слезы, ей было так больно, но Там Лина она все равно из рук не выпустила.

И королева эльфов тогда поняла, что Там Лин потерян для нее навсегда. Она вернула ему его прежний облик и сказала:

—  Прощай, Там Лин! Прощай! Лучшего рыцаря потеряла страна эльфов. Если бы знала я вчера то, что узнала сегодня, я бы превратила твое нежное сердце в камень!

И с этими словами королева эльфов исчезла в зеленом лесу. А прекрасная Дженет взяла Там Лина за руку и отвела в замок своего отца, славного графа Марча.

Шотландские и английские сказки / Пер. и составление Н.В. Шерешевской

Сэр Майкл Скотт

Cэр Майкл Скотт из Бáлвери был самым великим магом, или, как еще говорят, вол­шебником, каких только знала Шотландия. Рассказывают, что верными слугами его были духи преисподней, причем одного из них подарил Скотту сам сатана в обмен на его тень. И с тех пор сэр Майкл и вправду перестал отбрасывать тень.

Даже вороной скакун сэра Майкла был не про­стой, а волшебный.

Случилось однажды, что король Шотландии Александр III послал сэра Майкла ко двору фран­цузского короля с важным поручением: добиться кое-каких уступок, на которые король Франции не хотел соглашаться.

—  Я бы посоветовал вашему величеству пере­смотреть ваши требования, — строго сказал сэр Майкл французскому королю.

Но король Франции ничего не знал о великой силе сэра Майкла Скотта и нисколько не испугался угрозы, прозвучавшей в его голосе. Он только пока­чал головой.

—  Даю вам несколько минут на раздумье, пока мой вороной конь не ударит трижды копытом у ворот вашего замка, — сказал сэр Майкл.

Король и его приближенные так и прыснули со смеху от слов этого заморского выскочки. Однако смех их потонул в громком эхе — это вороной конь сэра Майкла ударил копытом по каменной мосто­вой перед воротами замка.

И тут же в ответ зазвонили колокола по всей Франции. Большие колокола громко бухали, ма­ленькие тоненько перезванивались. Честные люди, разбуженные колокольным звоном, повскакали со своих постелей, разбойники с большой дороги все попрятались, а пирующие, не успевшие пригубить вино, так и застыли с кубками в руках. Даже птицы попадали из своих гнезд. Все разговоры в стране смолкли: невозможно было расслышать ни слова в таком звоне и грохоте.

Колокола перестали звонить, только когда воро­ной конь сэра Майкла во второй раз ударил копы­том по каменной мостовой.

От второго удара попадали высокие башни королевского замка.

—  Довольно! — вскричал король. — Я передумал! Скажи своему господину, что я на все согла­сен.

В ответ сэр Майкл низко поклонился француз­скому королю, чтобы спрятать торжествующую улыбку на своих губах.

Что и говорить, король Александр имел все основания быть тысячу и тысячу раз благодарным своему посланнику.

И вообще, лучше было не сердить сэра Майкла Скотта. Он умел доставлять большие неприятности тем, кто чем-либо раздосадовал его или вызвал его гнев, в чем однажды на собственном опыте убеди­лась жена одного фермера.

Случилось как-то, что, охотясь в лесу, сэр Майкл вдруг почувствовал сильный голод и, увидев невда­леке фермерскую хижину, отправил своего слугу попросить для себя кусок хлеба.

Слуга постучался в дверь и, когда хозяйка открыла ему, попросил у нее ломоть хлеба для своего хозяина.

—  Нет у меня хлеба,— грубо ответила фермерша. Слуга принюхался и явственно услышал запах свежего хлеба, а заглянув в дверь, увидел пылаю­щий очаг и железные сковороды, на которых пекут хлеб.

С этим он и вернулся к сэру Майклу.

—  Хозяйка говорит, что нет у нее хлеба, — сооб­щил он, — но она неправду говорит. Когда она отво­рила мне дверь, я сразу услышал запах свежего хлеба.

Сэра Майкла Скотта очень разгневало такое сообщение. Он вытащил из кармана костяшку, или, как еще называют в тех местах, чертов палец, и велел своему слуге вернуться в хижину и незамет­но спрятать эту штуку в щель за дверной притоло­кой.

Не успел слуга выполнить приказ своего госпо­дина, как волшебные чары уже начали действовать. Как раз в эту минуту фермерша наклонилась над очагом, чтобы снять с огня последние хлебы, и вдруг ни с того ни с сего ей ужасно захотелось пля­сать. Она закружилась по кухне, притопывая и раз­водя руками, и при этом еще запела:

С чем слуга сэра Майкла пришел,
С тем и ушел, с тем и ушел...

А муж фермерши с самого утра работал в поле. И вот он подумал: чего это жена так долго не несет ему обед? Стояла самая жаркая пора — сбор урожая, фермер устал и проголодался. Его помощнику дочка давно уже принесла кувшин с пивом и хлеб, а фермерша все не шла. И фермер попросил девушку, чтобы на обратном пути домой она заглянула к его жене и напомнила про обед.

Девушка вернулась в деревню и постучала в дверь фермерской хижины, но никто ей не ответил, хотя она слышала там шум и топот. Судя по всему, фермерша была в приподнятом настроении, потому что она весело распевала во весь голос.

—  Послушай-ка, хозяйка! — крикнула девушка. — Твой муж просил узнать, не забыла ли ты про обед. И велел тебе поскорей нести его в поле!

Шум и пение в хижине продолжались, но ответа девушка так и не получила. А потому она сама открыла дверь и вошла в кухню. Не успела она переступить через порог хижины, как ее тоже охва­тило желание поплясать, и она вместе с фермерской женой закружилась в бурном шотландском флине. (Fling)

Прошел час, но ни девушки с каким-нибудь известием, ни жены с обедом фермер так и не дож­дался и решил сам пойти узнать, что стряслось. Подойдя к дому, он не вошел сразу в кухню, а сна­чала заглянул в окно. Что же он увидел?

Его жена вместе с девушкой как безумные ска­кали по кухне.

—  Хватит дурака валять! — закричал фермер. — Где мой обед? Сейчас не время веселиться.

Он в сердцах распахнул дверь и шагнул на кухню. Но не успел он опомниться, как уже плясал вместе с двумя женщинами, стараясь лишь не отста­вать от них и не сбиваться с такта. Таким образом вместо соло, а потом дуэта теперь в хижине уже отплясывало бурное трио.

Негостеприимная фермерша осипшим голосом продолжала петь:

С чем слуга сэра Майкла пришел,
С тем и ушел, с тем и ушел...

Весь этот день сэр Майкл Скотт охотился в лесу, а когда спустились сумерки, слуга напомнил ему:

—  Интересно, как она там пляшет, эта фер­мерша?

—  Ты, верно, хотел сказать, как ОНИ там пля­шут, эта славная троица? — поправил его сэр Майкл, у которого был свой способ узнавать, где что делается. — Что ж, думаю, она уже получила свое. Теперь можешь вернуться и вынуть чертов палец из-за дверной рамы.

Слуга выполнил все в точности, вытащил чертов палец из-за притолоки, и пляшущая троица тут же упала без сил на пол и проспала, одни говорят, — семь дней, а другие — целую неделю.

Шотландские и английские сказки / Пер. и составление Н.В. Шерешевской

Как Майкл Скотт в Рим ходил

Вот вам еще одна история про Майкла Скотта, знаменитого волшебника, который прославился своими чудесами; того самого, что расколол пополам Эйлдонские горы. По старин­ному обычаю, принятому среди просвещенных и благочестивых людей Шотландии, каждый год в Рим к папе римскому отправляли посланника, чтобы тот узнал у его святейшества, на какое точно число падает первый день масленицы.

Людям было очень важно знать точный день, потому что от этого зависело, когда справлять все остальные церковные праздники в году. Сразу после масленицы шел Великий пост, а через семь недель наступала Пасха. И так далее, один празд­ник за другим в течение всех двенадцати месяцев.

Случилось однажды, что эта честь идти в Рим выпала на долю Майкла Скотта. А так как он в это время был слишком занят, то совершенно запамято­вал, какое святое дело ему поручили, и протянул со своим путешествием до самого Сретенья, то есть до последнего праздника перед масленой.

Нельзя было терять ни секунды. Если бы кому-нибудь из простых смертных предложили совер­шить путешествие в Рим и обратно за такой нич­тожный срок, он бы ответил, что только безумный на это согласится, а он еще в здравом уме. Но для Майкла Скотта это было сущим пустяком.

Он встал пораньше и отправился на зеленый лужок, где паслись волшебные скакуны — во лбу у каждого горела белая звезда, а большущие глаза их блестели почище золота.

—  С какой скоростью ты можешь мчаться? — спросил Майкл Скотт у первого скакуна на зеленой лужайке.

—  Со скоростью ветра!

—  Не подойдет, — сказал Майкл и задал тот же вопрос второму скакуну.

—  Быстрее ветра! — ответил тот.

—  Для меня это медленно! — сказал Майкл.

—  А я лечу как мартовский вихрь! — сказал тре­тий скакун.

—  Слишком медленно! — сказал Майкл и подо­шел к последнему скакуну. — Ну, а ты быстро бегаешь? — спросил он его.

—  Быстрее, чем хорошенькая девушка меняет возлюбленных! — ответил скакун.

—  Вот это мне подходит! — обрадовался Майкл и без лишних слов вскочил на коня, и они отправи­лись в Рим.

Они летели как на крыльях через сушу и моря. Цок-цок, цок-цок, только искры летели из-под копыт — по белым гребням волн, по снежным верши­нам гор, по зеленым холмам. Цок-цок, цок-цок! Быстрее времени! И вот уже серые скалы и бурные моря остались позади, и Майкл Скотт на золотых крыльях раннего утра опустился на площадь перед дворцом папы в Риме.

Не мешкая Майкл передал папе весточку, что некий шотландец ожидает его у дверей, и папа римский тут же принял его в своем приемном зале.

—  Я посланец верных тебе шотландцев, которые просили узнать, пока еще не миновало Сретенье, когда в этот год начнется масленица, — сказал ему Майкл.

—  Ты поздновато пришел,— сказал папа. — Теперь тебе никак не успеть вернуться в Шотландию до того, как пройдет Сретенье.

—  О, у меня еще уйма времени, — возразил Майкл. — Всего несколько минут назад я был в моей родной Шотландии. И вот я здесь. Стало быть, и назад вернусь так же быстро.

—  Всего несколько минут назад! — воскликнул папа римский. — Никогда не поверю! Чем ты это докажешь?

Тут Майкл и протяни папе свой берет, который он снял из почтения к его святейшеству.

—  Видите снег на нем! — говорит он. — Это снег с шотландских гор, где еще стоит зима.

—  Тогда это просто чудо! — воскликнул папа — И хотя я не верю в чудеса, я все-таки дам тебе ответ на вопрос, за которым ты сюда пришел. Масленица всегда начинается в первый понедельник первого лунного месяца по весне.

Майкл был просто в восторге от такого ответа. Раньше посланцы приносили из Рима только один ответ: масленица в этот год начнется точно в такой-то день. А Майклу удалось узнать секрет, как папа определяет этот день, — вот удача!

—  Благодарю вас, ваше святейшество, — сказал Майкл и тут же отправился восвояси.

Вскочив на волшебного скакуна, он добрался до Шотландии так же быстро, как из Шотландии в Рим, и сообщил свою новость землякам.

Шотландские и английские сказки / Пер. и составление Н.В. Шерешевской