Почему Господь наш Иисус пригвожден к кресту тремя гвоздями
Напечатал ли тот барин в газете эту сказку, нет ли - не знаю, но по ней вы можете судить, что ремесло наше действительно древнее. А вот эта моя сказка еще интереснее, потому что рассказывает она про то, что всякий видит собственными глазами.
Почему Господь наш Иисус пригвожден к кресту тремя гвоздями, хотя в те времена пригвождали обычно четырьмя гвоздями? Дело было так. Задумали умники распять нашего господа на кресте. Заказали плотникам крест и послали трех солдат за гвоздями. Дали им восемьдесят крайцаров - гвозди нужны были крепкие, чтобы выдержали Иисуса.
В полдень отправились трое солдат с копьями к кузнецу, им было приказано ждать, пока не сделает кузнец гвозди, - гвозди-то нужны были к утру. Шли они, шли по дорожке, да ведь деньги в кармане спокойно не лежат, к тому же жара стояла нестерпимая, вот и решили солдаты завернуть в корчму, выпить стаканчик вина. Ну, а там уж, как водится, опрокинули еще по стаканчику, да еще, так и пропили половину денег. Уж вечер близится, а гвоздей у солдат, понятно, нет.
Хорошо еще, что солдаты вовремя опомнились, они были ребята бравые - ума не пропивали. Ушли они из корчмы и отправились искать гвоздаря. Вскоре нашли кузнеца-араба, зашли к нему в кузницу и говорят:
- Послушай-ка, араб! Нужно нам четыре крепких гвоздя, чтобы в крест вбить, сделай их нам, да поскорее. Завтра распинать будем Иисуса Христа за то, что хотел он над всем миром царить.
В ответ на такие речи схватил араб ведро с водой, загасил горн и отвечает:
- Чушь вы несете! Слыхал я про Иисуса Христа, хороший это человек. Если вы его распять хотите, я вам в этом деле не помощник.
- Хорошенько подумай, араб! Мы с тобой по-хорошему говорим. Не послушаешь нас, попробуешь вот этого. - И они стукнули копьями оземь.
Но араб не соглашался - нет и нет.
- Ну так получай, - сказали солдаты, закололи его копьями и пошли дальше. Но найти другого гвоздаря было делом нелегким. Дважды обошли они город, наконец услыхали удары молота.
В одном из дворов работал у наковальни еврей. Солдаты вошли к нему и говорят:
- Послушай, еврей! Нужно нам четыре крепких гвоздя, чтобы в крест вбить. Сделай, мы подождем. - На этот раз они сообразили и ничего не сказали про Христа.
Еврей приступил к делу. Отрезал он четыре ровных брусочка, взял меха и раздул огонь.
Как только сунул он первый брусок в раскаленные угли, высоко вспыхнуло пламя и из него послышался голос араба:
- Не делай, этого, еврей, не делай, этими гвоздями хотят прибить тело самого великого пророка! Гвозди нужны, чтобы распять его на кресте!
Услыхал еврей эти слова, задрожал всем телом и бросил молот. Говорит он солдатам:
- Нет, не буду я ковать вам гвозди! Даже если меня самого пригвоздят! Видел я Иисуса в прошлое воскресенье, он приезжал сюда верхом на осле.
Наотрез отказался еврей, и его тоже проткнули копьями.
Настал вечер. Солдаты приуныли: как быть? Вернуться с пустыми руками нельзя, тем более что половины денег у них уже не было. А кто станет ковать гвозди ночью?
Так плелись они, повесив головы, то и дело спотыкаясь и останавливаясь. Вдруг в конце длинной дороги заметили они в кромешной тьме маленький подслеповатый огонек. Пошли солдаты на огонек, приблизились и увидели, что это светится кучка древесного угля. Возле нее на краю канавы сидел цыган. В руках у цыгана были клещи, он придерживал ими гвоздь, а жена его, как водилось в старину, била кувалдой по наковальне.
- Дел о Дел лачи рат*, - почтительно поднял шляпу кузнец.
* (Пошли вам бог добрый вечер (цыганск.))
- Здорово, цыган. Сделай-ка нам еще три гвоздя, - и этот тоже отдай нам. Получишь, договоримся сразу, ровно сорок крайцаров, и ни на грош больше.
А надо сказать, что сорок крайцаров по тем временам были большие деньги, тем более для цыгана! Не пришлось его дважды просить. Начал он ковать и уже отточил острие второго гвоздя, как вдруг из пламени заговорили души араба и еврея:
- Брось, цыган, не делай этого! Твоими гвоздями будут распинать самого великого из пророков! Гвозди нужны, чтобы прибить его к кресту!
Ни жена, ни солдаты не слыхали этих слов, один кузнец слышал. Знал он, кто такой Иисус Христос, ему о нем рассказывал один старый гвоздарь. «Но ведь, - думает цыган, - у солдат сила - копья у них острые». Покосился цыган на копья: окровавлены они. Не на шутку струсил цыган. Подал знак жене: бей, дескать, дальше!
«Так, выковал он еще два гвоздя и отдал их солдату, а тот спрятал гвозди в свою котомку. Наконец выковал кузнец четвертый гвоздь и бросил его, горячий, на землю, подле наковальни.
Ой, Девла, Девла, велико твое могущество! Ты тогда творил чудо над всеми ромами! Гвоздь не остывал и, раскаленный, лежал на земле. Чего-чего только ни делал цыган - и заливал его водой, и засыпал землей, - гвоздь оставался горячим.
Смотрели, смотрели солдаты, как он мается с последним гвоздем, и смекнули, что тут дело нечисто, и решили они уйти с тремя гвоздями.
Той же ночью и цыган сбежал из тех краев. То здесь разбивал он свой шалаш, то там, то здесь вырывал себе яму, то там. Но никто не знал, почему он места себе не находит. А секрет-то был в том, что, где бы ни начинал цыган работать, всегда один из раскаленных гвоздей не остывал, тлел, словно уголек. Напрасно засыпал его гвоздарь землей и студил водой. Что оставалось делать цыгану? На возок, да и бежать без оглядки по белу свету.
Так и распяли Иисуса Христа тремя гвоздями.
О, драгоценный Делоро! Не карай ты больше наш бедный, разбросанный по свету народ!