Сказка «Штопальная игла»

Штопальная игла

Жила-была штопальная игла, считавшая себя такой тонкой, что воображала, будто она швейная иголка.

—  Вы только полюбуйтесь, что вы взяли! — обратилась она к пальцам, когда они вынимали ее. — Не уроните меня! Упаду на пол — чего доброго, затеряюсь: я слишком тонка!

—  Будто уж! — ответили пальцы и крепко обхватили ее за талию.

—  Вот видите, я иду с целой свитой! — сказала штопальная игла и потянула за собой длинную нитку, только без узелка.

Пальцы ткнули иглу прямо в кухаркину туфлю, — кожа на туфле лопнула, и надо было зашить дыру.

—  Фу, какая черная работа! — сказала штопальная игла. — Я не вынесу! Я сломаюсь!

И впрямь сломалась.

—  Ну вот, я же говорила, — сказала она. — Я слишком тонка!

«Теперь она никуда не годится», — подумали пальцы, но им все-таки пришлось держать ее: кухарка накапала на сломанный конец иглы сургуч и потом заколола ею косынку.

—  Вот теперь я — брошка! — сказала штопальная игла. — Я знала, что буду в почете: если ты личность, из тебя всегда выйдет что-нибудь путное.

И она засмеялась про себя, — ведь никто не видал, чтобы штопаль­ные иглы смеялись громко, — она сидела в косынке, словно в карете, и посматривала по сторонам.

—  Позвольте спросить, вы из золота? — обратилась она к соседке-булавке. — Вы очень милы, и у вас собственная головка... Только маленькая! Постарайтесь ее отрастить, — не всякому ведь достается сургучная головка!

При этом штопальная игла так гордо выпрямилась, что вылетела из платка прямо в раковину, куда кухарка как раз выливала помои.

—  Отправляюсь в плаванье! — сказала штопальная игла. — Только бы мне не затеряться!

Но она затерялась.

—  Я слишком тонка, я не создана для этого мира! — сказала она, лежа в уличной канаве. — Но я знаю себе цену, а это всегда приятно.

И штопальная игла вытянулась в струнку, не теряя хорошего настроения.

Над ней проплывала всякая всячина: щепки, соломинки, клочки газетной бумаги...

—  Ишь, как плывут! — говорила штопальная игла. — Они и поня­тия не имеют о том, кто скрывается тут под ними. Это я тут скрыва­юсь! Я тут лежу! Вон плывет щепка: у нее только и мыслей, что о щепках. Ну, щепкой она век и останется! Вот соломинка несется... Крутится-то, крутится-то как! Не задирай так носа! Смотри, как бы ее наткнуться на камень! А вот газетный обрывок плывет. Давно уж забыть успели, что на нем напечатано, а он, смотри, как развернул­ся!.. Я лежу тихо, смирно. Я знаю себе цену, и этого у меня не отнимут!

Раз возле нее что-то заблестело, и штопальная игла вообразила, что это бриллиант. Это был бутылочный осколок, но он блестел, и штопальная игла заговорила с ним. Она назвала себя брошкой и спросила его:

—  Вы, должно быть, бриллиант?

—  Да, нечто в этом роде.

И оба думали друг про друга и про самих себя, что они настоящие драгоценности, и говорили между собой о невежественности и над­менности света.

—  Да, я жила в коробке у одной девицы, — рассказывала штопаль­ная игла. — Она была кухаркой. И у нее на каждой руке — по пяти пальцев, и вы представить себе не можете, до чего доходило их чван­ство! А ведь занятие у них было только одно — доставать меня и класть обратно в коробку!

—  А они блестели? — спросил бутылочный осколок.

—  Блестели? — отвечала штопальная игла. — Нет, блеску в них не было, зато сколько высокомерия?.. Их было пять братьев, все — урожденные «пальцы»; они всегда стояли в ряд, хоть и были различ­ной величины. Крайний — Толстяк, — впрочем, отстоял от других, он был толстый коротышка, и спина у него гнулась только в одном месте, так что он мог кланяться только раз; зато он говорил, что если его отрубят, то человек не годится больше для военной службы. Второй — Лакомка — тыкал свой нос всюду: и в сладкое и в кислое, тыкал и в солнце и в луну; он же нажимал перо, когда надо было писать. Следующий — Долговязый — смотрел на всех свысока. Четвертый — Златоперст — носил вокруг талии золотое кольцо, и, наконец, самый маленький — Пер-музыкант — ничего не делал и очень этим гордил­ся. Да, они только и знали, что хвастаться, и вот — я бросилась в раковину.

—  А теперь мы лежим и блестим! — сказал бутылочный осколок. В это время воды в канаве прибыло, так что она хлынула через край и унесла с собой осколок.

—  Он продвинулся! — вздохнула штопальная игла. — А я осталась лежать! Я слишком тонка, слишком деликатна, но я горжусь этим, и это благородная гордость!

И она лежала, вытянувшись в струнку.

—  Я просто уверена, что родилась от солнечного луча, — так я тонка! Право, кажется, будто солнце ищет меня под водой. Ах, я так тонка, что даже отец мой солнце не может меня найти! Не лопни тогда мое ушко, я бы услышала свои рыдания, потому что меня душат слезы! Впрочем, нет, плакать неприлично!

Однажды пришли уличные мальчишки и стали копаться в канав­ке, разыскивая старые гвозди, монетки и прочие сокровища. Пере­пачкались они страшно, но это-то и доставляло им удовольствие!

—  Ай! — закричал вдруг один из них; он укололся о штопальную иглу. — Смотри, какая штука!

—  Я не штука, а барышня! — заявила штопальная игла, но ее никто не услышал. Сургуч с нее сошел, и она вся почернела, но в черном всегда выглядишь стройнее, и игла воображала, что стала тоньше прежнего.

—  Вон плывет яичная скорлупа! — закричали мальчишки, взяли штопальную иглу и воткнули в скорлупу.

—  Черное на белом фоне очень красиво! — сказала штопальная игла. — Теперь меня хорошо видно! Только бы не поддаться морской болезни, этого я не выдержу: я такая хрупкая!

Но она не поддалась морской болезни — выдержала.

—  Когда у тебя стальной желудок, морская болезнь нипочем, и всегда надо помнить, что ты не то, что простые смертные! Теперь я совсем оправилась. Чем ты благороднее, тем больше можешь перене­сти!

—  Крак! — сказала яичная скорлупа: ее переехала ломовая телега.

—  Ух, как давит! — завопила штопальная игла. — Сейчас меня стошнит! Не вытерплю! Сломаюсь!

Но она выдержала, хотя и наехала на нее ломовая телега; игла лежала на мостовой, вытянувшись во всю длину, да пусть себе лежит!

Библиотека зарубежных сказок в 9 т. Т. 1: Для детей: Пер. с дат./ Ханс Кристиан Андерсен; Сост. Г. Н. Василевич; Худож. М. Василец. — Мн.: Мал. пред. "Фридригер", 1993. — 304 с.: ил.